ЗАКЛЮЧЕНИЕ ТРИУМФ ЛЮБВИ

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

ТРИУМФ ЛЮБВИ

На протяжении веков образ Клеопатры менялся неоднократно. Возможно, в будущем появится ещё множество таких образов. Те формы, в которые люди воспринимали её в прошлом, отнюдь не исчерпывают возможностей дальнейших метаморфоз. В огромном количестве историй, анекдотов и легенд о Клеопатре содержится масса не использованных ещё сюжетных линий, которые не написаны, не сняты, не нарисованы.

Современники сравнивали её с Еленой, Семирамидой, Омфалой, Дидоной, Изидой. Поначалу её образ был отлит по готовым шаблонным формам. С тех пор он множество раз преобразовывался, создавались новые формы, которые постепенно сами превращались в шаблоны для следующих. «Сюда идёт моя Клеопатра!» — пела в 1985 году современная рок-группа. «Клеопатра» — идентифицируемый объект, хотя и бесконечно изменчивый. В какой-то момент «Клеопатрой» стала Элизабет Тейлор. Рекламные призывы уверяют нас, что мы тоже можем приобщиться к великой царице, если будем использовать мыло «Клеопатра». Имидж — это маска, а маску легко можно позаимствовать. Маска — кусок искусственной материи, она легко снимается с того, кто её носит в данный момент. Она может быть с таким же успехом надета другими. Потребитель мыла «Клеопатра» не может быть реальной Клеопатрой, но лишь потому, что реальной «Клеопатры» никогда не существовало.

«Опасно снимать маски с образа, — пишет Жан Бодриар. — Под маской часто скрывается пустота». В этой книге я не ставила перед собой задачи разоблачить иллюзии и представить вместо них настоящую Клеопатру. Я не могу этого сделать, поскольку не знаю, какова она — настоящая. Подобно многим другим исследователям, чьи книги я анализировала, я узнала лишь то, как её воспринимали и описывали другие, какие маски они надевали на Клеопатру. И именно эти интерпретации и их создатели были объектом моего изучения. В заключение я хочу предложить не образ самой Клеопатры, а лишь набросок ещё одной возможной маски — маски Клеопатры нашего времени. Этот набросок есть не что иное, как некий коллаж сведений, которые почерпнула из искусства и литературы последних двух тысяч лет женщина-англичанка, пишущая эту книгу в конце XX столетия. Как и все остальные, кто писал, рассказывал, рисовал, снимал фильмы о Клеопатре, всё, что я скажу, будет отражать моё местоположение в историческом времени и географическом пространстве. Какие-то из моих предубеждений и предрасположенностей являются слишком близкими мне, чтобы я могла увидеть их со стороны, поскольку всё, что я говорю, — это мои взгляды, выросшие на почве моей культуры. Эти взгляды имеют бесконечную ценность и уязвимость, свойственную всему живому, и сомнительную половую принадлежность, но произрастают они из настоятельной жажды, стремления к миру и международному согласию. И этими, своими собственными заботами я, как и все интерпретаторы, бессовестно нагружаю образ Клеопатры.