Как уже сказано выше, теперь нет нужды останавливаться подробно на творческом пути Ю. В. Кнорозова после 1950-х годов. Отметим лишь, что в 1960–1970-е годы он выполнил полный перевод иероглифических рукописей майя постклассического периода, опубликованный в 1977 году. Причем эту работу (не менее объемную и трудоемкую, чем собственно дешифровка) он сделал в одиночку. Помимо этого, он также работал над дешифровкой других ранних письменностей – протоиндийской и ронго-ронго острова Пасхи. В конце 1970-х годов, после издания каталогов ваз майя, о которых рассказывается в главе «Вниз в Шибальбу», Кнорозов занялся изучением надписей на керамике майя, в чем в дальнейшем ему помогала Г. Г. Ершова.

Незаслуженно забыты на страницах книги Майкла Ко оказались европейские школы изучения письменности майя после их первых успехов во второй половине XIX века. Говоря о Германии, автор довольно много вниманию уделил Фёрстеманну, Зелеру и Шелльхасу, а вот дальше явно утерял интерес к заокеанским майянистам. Между тем, на протяжении первой половины ХХ века немецкая Altamerikanistik («Древнеамериканистика») по-прежнему была одной из самых влиятельных в мире. Среди ее представителей следует особо выделить Гюнтера Циммермана, который в 1956 году выпустил в Гамбурге обстоятельное исследование «Иероглифы в рукописях майя», в которую входил первый систематический каталог иероглифических знаков, несомненно повилиявший на работы как Кнорозова, так и Томпсона. Помимо этого, Циммерман впервые обратил внимание, что Дрезденский кодекс был написан различными почерками и предложил критерии выделения рук этих писцов. Тем самым он стал одним из основателей майяской палеографии. Представителем гамбургской школы майянистики был упомянутый в главе «Новая заря» этнолог, археолог и эпиграфист Бертольд Ризе, занимавшийся в 1970-е – начале 1980-х годов надписями Йашчилана и Копана, и открывший существование в текстах майя династического счета – указания на положение правителя в последовательности от основателя династии (Riese 1984).

Молчание о развитии майянистики в Германии в какой-то степени понятно. Глава немецкой школы Томас Бартель решительно поддержал Томпсона в его борьбе с кнорозовской дешифровкой и на протяжении последующих десятилетий был одним из самых последовательных оппонентов Кнорозова. Примечательно, что, как отмечает Г. Г. Ершова, Юрий Валентинович также считал Бартеля гораздо более важным оппонентом (Ершова 2019: 277–278), особенно принимая во внимание, что немецкий ученый также интересовался и протоиндийским письмом и ронго-ронго. Бартель стал основателем собственной школы эпиграфики майя (так называемая Тюбингенская школа), представители которой, в особенности Дитер Дюттинг, в 1970–1980-е годы пытались сохранить промежуточную позицию между томпсоновской интерпретационной школой и кнорозовским фонетическим подходом. Из тюбингенской школы вышел в начале 1980-х годов немецкий эпиграфист Николай Грюбе, который неожиданно появляется в главе «Новая заря».