Глава 4

Глава 4

— Куда тебя отвезти? — спрашиваю, когда мы подходим к машине, оставленной в темном переулке.

— Поехали ко мне, — предлагает Борислав. — Елена соорудит нам яичницу с ветчиной.

— Сейчас, в полночь?

— Не беспокойся. Она обычно допоздна читает.

Я не возражаю, мне абсолютно все равно, куда ехать.

Мы трогаемся с места, и по дороге мой друг поясняет:

— В июне у нее последняя сессия, так что она читает без конца.

Я не вижу необходимости спрашивать: «Кто это — Елена?» Сперва была Светла, теперь Елена, а через месяц- другой, может, будет Малина или Теменужка. Борислав владеет счастливой способностью легко заводить знакомства, превращать их в интимные связи без каких- либо обязательств, прекращать эти связи прежде, чем они станут обременительны, с той же легкостью, с какой они завязывались, без скандалов, без драм. И вся его жизнь, если не считать риска, связанного с профессией, течет без особых потрясений. Без бог весть каких удач, но и без потрясений. Борислав на редкость уравновешенный человек, не легкомысленный и не мрачный, не буйствующий и не безучастный, не бабник и не отшельник. Человек, умеющий оставаться спокойным, несмотря на нашу очень неспокойную профессию. Человек без всяких там комплексов и душевного раздвоения, если не считать раздвоения, вызываемого его эпической борьбой против табака. Словом, счастливый человек, хотя, скажи я это вслух, он наверняка мне возразит: «Чужая душа — потемки».

Мы входим в квартиру, моего друга. Оказывается, Елена и в самом деле еще читает, лежа на диване в гостиной.

— Ну и застали же вы меня, — говорит она, явно смущенная тем, что она босиком, в пижамной блузке и поношенных брюках.

— Не стесняйся, — успокаивает ее Борислав. — Это Эмиль.

— Догадываюсь, — кивает Елена, вскакивая.

— Только не знаю, догадываешься ли ты о том, что Эмиль голоден как волк.

— Что ж, попытаюсь вам помочь. Правда, вы не рассчитывайте бог,знает на что, — добавляет дама, влезая в комнатные тапочки, после чего исчезает на кухне.

Квартира у Борислава почти такая же, как у меня, с той лишь разницей, что здесь, кроме ничем не примечательной мебели, присутствуют два предмета, свидетельствующие о вкусе хозяина, как сказала бы Маргарита — огромная цветная географическая карта, покоящаяся на вбитых в стену гвоздях, и кукла в целлофановом футляре, тоже огромная, стоящая в углу на этажерке.

— Зачем ты развесил эту карту? — любопытствую я, вытягиваясь на только что освободившемся диване.