Прервав поцелуй, чтобы перевести дух, Линда дает волю своему удивлению:

— Как вы можете позволять себе такие вольности с незнакомой, отвратительно упрямой и высокомерной женщиной?

— Мне кажется, я имею право на внимание собственной супруги, — говорю я и снова обнимаю ее.

6

6

Обратный путь проходит без происшествий.

— Странная была поездка, — как бы про себя говорит Линда, когда мы, покинув самолет, направляемся к барьеру пограничного контроля.

— Почему странная?

— Все началось плохо, а потом стало еще хуже. Зато дальше все получилось как в сказке.

— Сказки бывают разные, — замечаю я.

— Эта сказка была хорошей. И — увы! — очень короткой.

А когда мы становимся в очередь к окошечку, Линда добавляет:

— Вот и конец сказки.

Да, сказке пришел конец. И мы окончательно это понимаем, когда садимся в «ягуар» шефа. Шофер молчит, и мы молчим, потому что в его присутствии не поговоришь и еще потому, что холодная атмосфера города начинает действовать на нас и что впереди нас ждет знакомый квартал и знакомый человек, перед которым нам придется отчитаться.

— Ну, как себя чувствуют молодожены? — ухмыляется Дрейк, встречая нас в кабинете с зашторенными окнами.

— Скучают, сэр, — вяло отзываюсь я. — Законный брак и романтическое приключение — разные вещи.

— Да, слыхал об этом, но сам я о браке судить не могу, — признается шеф, поднимаясь из-за стола и направляясь к известному предмету мебелировки, уставленному бутылками. — Мне, Питер, не довелось вкусить семейного счастья. Работа, работа и еще раз работа — такой удел выпал старине Дрейку.

С этими словами он наливает себе четверть стакана виски, для декорации бросает пару кубиков льда. Потом вспоминает, что в кабинете присутствует дама.

— Вам, Линда?

— Благодарю, предпочитаю воздержаться.