— Я давал присягу! — сказал мужчина и повернул свою фуражку козырьком вперед. Это был инспектор 975-го маршрута.

Амадис стрельнул глазами направо и налево и, услышав вдруг знакомый звук, ринулся в сторону еще одного 975-го, только что затормозившего около них. Прыжок его оказался настолько сильным, что задняя площадка автобуса не выдержала и провалилась, и он, пролетев какое-то расстояние, встрял в асфальт. Он едва успел пригнуть голову — через долю секунды над ним проплыл зад автобуса. Инспектор извлек его из асфальта и заставил оплатить штраф; за это время прошли еще два автобуса; увидев такое безобразие, он ринулся к следующей остановке. Это кажется невероятным, но именно так все и было.

Добрался он до остановки без помех, но дойдя, обнаружил, что офис находится всего лишь в трехстах метрах. Какой смысл садиться ради этого в автобус?..

Он перешел на другую сторону улицы, чтобы вернуться к месту, где посадка в автобус была бы оправданной.

2

Он довольно быстро дошел до того места, откуда каждое утро начинал свой путь, и решил идти дальше, поскольку этот отрезок был ему малоизвестен. Ему казалось, что та часть города была подходящим объектом для соответствующего исследования. Памятуя о главной цели — сесть в автобус,— он решил все же воспользоваться ситуацией, возникшей в это утро. Маршрут 975-го автобуса проходил по длинной улице, и взору Амадиса открывались более чем интересные вещи. Однако ярость его никак не утихала, чтобы ее укротить, он пытался считать деревья, но постоянно сбивался. А чтобы легче было шагать, он выстукивал по левой ноге военные марши. Перед его глазами раскинулась большая площадь со средневековыми, успевшими состариться с тех времен зданиями; здесь находилась конечная остановка 975-го. Почувствовав прилив радости, он с легкостью пера взлетел по ступенькам; один из служащих обрезал удерживавший машину трос, и Амадис почувствовал, как автобус тронулся.

Обернувшись, он увидел, что конец троса хлестнул служащего по лицу, и кусок его носа отлетел в сторону, кружась, словно пропеллер.

Мотор равномерно урчал: его только что накормили полной тарелкой костей морского кота, а Амадис, сидя в заднем правом углу, наслаждался пустотой салона предоставленного в его личное пользование автобуса. На площадке кондуктор машинально вращал механизм для пробивания билетов, который имел встроенную музыкальную шкатулку, и эта какофония усыпляла Амадиса. До его слуха долетал звук, издаваемый автобусом, когда тот цеплялся задом за булыжник. Эта монотонная мелодия сопровождалась шипением высекаемых искр. Переливаясь ослепительными красками, мимо проплывали магазины; ему нравилось смотреть на свое отражение в стеклах витрин, однако заметив, что заслоняет собой все, что выставлено в витринах, он покраснел и отвернулся.