5-е Письмо Наблюдателя 732

31 июля [1828]

Со дня на день ждут курьера из армии. После реляции о подступлении под Шумлу733, написанной умно, ясно, отчетисто, мы ничего не получали. Но добрые люди, за недостатком официальных известий, сочиняют партикулярные. Есть слухи о том, что Паскевич разбил сераскира Анатолийского734, что под Шумлою истреблен целый гусарский полк, Александрийский или Принца Оранского, вестовщики не знают735. Кончив прибавление к реляциям, начинают критику самых реляций. Спрашивают: куда девался главнокомандующий армиею граф Витгенштейн736? О нем нет нигде ни слова. Видно, говорят фрондёры, он надоел своими советами. Сожаление, изъявленное о смерти полковника Реада, было справедливое и уместное737, но для чего воздыхают о нем одном, между тем как о смерти двух храбрых генералов, падших под Браиловым738, упомянуто было сухо и холодно? Это происходит от различия в редакции реляций: видно, что они пишутся не одним пером, не одним духом. Нетрудно узнать, по смыслу и выражению, сочиненные под руководством самого Государя.

Здесь, в С.Петербурге, все тихо и спокойно. Слишком даже тихо. Государь увез с Собою все увеселения. Театр тащится медленною стопою. Публичных увеселений нет, да никто их и не ищет. Французскую здешнюю труппу умножают хорошими сюжетами739. Сюда прибыл старик Клозель, актер «Одеона»740, renommé, – говорят французы, – par sa beaute, son talent et sa bêtise741. О нем рассказывают презабавный анекдот. Он приехал на пароходе из Любека. В таможне требовали с него декларации о том, что он везет с собою. Клозель представил на письме и в натуре карманное издание Мольера. На другой день объявили ему, что он должен заплатить 45 рублей штрафу за то, что утаил в декларации, сколько фунтов весят эти книги. Он заплатил штраф, с замечанием: «Un drôle de pays, où le génie est apprécié d’après son poids! Ma foi, je n’ai jamais cru que l’on puisse peser Molièrè à la livre!»742 Вот еще один к множеству глупых и досадных анекдотов о нашей таможне. Другие глупости не так досадны: они остаются у нас, а таможенные нелепости идут за границу с первым путешественником и приводят в посмеяние русских и их правительство. В самом деле, забавна земля в Европе: «Secretary of State»743 переводят «губернским секретарем», а книги пропускают по весу! Занимая начальства подобными делами, крадут у него время, сбивают его внимание, а под шумок пропускают контрабанду!

Достоин замечания следующий подвиг нового министра просвещения. В так называемом Щукином доме, где находится Департамент народного просвещения, многие квартиры занимаются чиновниками оного в флигеле, идущем на Садовую улицу, насупротив Гостинного двора и Ассигнационного банка744. Не знаю, кто-то вздумал вразумить департамент, что выгодно будет отдать эти квартиры под наем русского трактира или кабака (что все равно), а чиновникам дать квартирные деньги, которые составят часть наемной суммы. Тотчас явился охотник-трактирщик, и дело слажено. В бельэтаже дома, принадлежащего Министерству просвещения, посреди Петербурга, открывается герберг745 или так называемая растеряция, с песенниками, девками и прочими хорами и балетами. Но вдруг возникает оппозиция – не от товарища ли министра? не от Главного ли правления училищ? Нет! Человек 60 гостиннодворских бородачей подают просьбу о неводворении в Просвещении сего храма Бахусова, ибо тогда сидельцы их, по соседству с сим новым храмом, сопьются с кругу, будут иметь еще случай и место красть, закладывать и продавать за вино товары. Забавно и интересно будет смотреть на борьбу Просвещения с полициею.