Мы видели, что средством, которым более всего дорожила национальная партия, был лагерь под Парижем из 20 тысяч федератов. Король, как мы уже говорили, на это не согласился. Собрание потребовало у него, в лице его министров, объяснений в том, чем он заменил меры, предписанные неутвержденным декретом. Он ответил новым предложением, состоявшим в том, чтобы направить на Суассон резерв из сорока двух батальонов национальных волонтеров взамен прежнего резерва, истощенного укомплектованием главных армий. Это был почти тот же декрет, с одной только разницей, весьма важной в глазах патриотов: резервный лагерь должен был поместиться между Парижем и границей, а не под самым Парижем. Этот план был встречен ропотом и отослан в военный комитет.

После того несколько департаментов и муниципалитетов, подстрекаемые перепиской с Парижем, решились исполнить декрет, хоть и не утвержденный.

Департаменты Устье Роны, Жиронда и Геро дали первый пример, за которым вскоре последовали и другие. Таково было начало восстания.

Как только стали известны эти частные, добровольные наборы, собрание внесло в предложенный королем проект о сорока двух батальонах изменение, гласившее, что те батальоны, которые из усердия уже двинулись, не будучи еще легально призваны, пройдут через Париж, чтобы записаться в столичном муниципалитете, а затем будут направлены на Суассон для образования лагеря. А те, что успеют прийти в Париж до 14 июля, годовщины Федерации, будут присутствовать при национальном торжестве. Оно не было отпраздновано в 1791 году вследствие бегства в Варенн, и потому его хотели отпраздновать в этом году с особенным блеском. Собрание присовокупило, что тотчас после торжества федераты отправятся к своему месту назначения.

Это значило в то же время узаконить восстание и фактически возобновить неутвержденный декрет; вся разница была в том, что федераты должны были пройти через Париж. Но главная задача заключалась в том, чтобы их туда привести, а уж там тысяча обстоятельств могла и задержать их. Декрет был немедленно отослан к королю и на следующий день утвержден.

К этой важной мере присовокупили еще другую. Собрание не доверяло части Национальной гвардии, особенно главным штабам, которые, по примеру директорий департаментов, приближаясь к высшей власти своими чинами, клонились больше на ее сторону. Надо было нанести основной удар парижскому Главному штабу, но так как этого нельзя было сделать открыто, то декретом 2 июля постановили, что все главные штабы городов, население которых превышало пятьдесят тысяч человек, будут распущены и вновь избраны. При общем волнении, овладевшем всей Францией и обеспечивавшем все влияние наиболее пылким людям, это собрание не могло не обогатить преданными деятелями народную и республиканскую партии.