Нарбонн и дочь бывшего министра Неккера тоже придумали план бегства. Эмиграция, со своей стороны, предложила следующее: перевезти короля в Компьень, а оттуда на берега Рейна. Каждый являлся с советом, потому что каждый стремился вдохнуть в бесхарактерного короля отсутствовавшую в нем волю. Но все эти противоречивые внушения только увеличивали колебания несчастного Людовика XVI; осаждаемый советами, пораженный благоразумием одних, увлекаемый страстью других, терзаемый страхом за семью, волнуемый муками совести, он колебался среди всех этих планов и смотрел на приближавшуюся народную волну, не имея духа ни выдержать ее напора, ни бежать от нее.

Жирондистские депутаты, так храбро поднявшие вопрос о низложении, остановились, однако, в нерешительности накануне восстания. Хотя двор был почти безоружен и сила, несомненно, была на стороне народа, однако приближение пруссаков и страх, который всегда внушает древняя власть, даже когда она уже утратила силы, убеждали их, что лучше пойти на сделку с двором, нежели рискнуть нападением. Даже в том случае, если бы нападение удалось, жирондисты опасались, что весьма близкое прибытие иноземцев может уничтожить все результаты победы над дворцом и за минутным торжеством последует страшное мщение.

Однако, несмотря на свою готовность к соглашению, они не открыли переговоров, не посмели принять на себя инициативу. Они только посоветовались с неким Бозом, придворным живописцем, коротким приятелем Тьерри, камердинера Людовика XVI. Жозеф Боз, испуганный опасностью, грозившей общему делу, посоветовал им написать то, что, по их мнению, могло бы в этой крайности спасти короля и свободу. Они сочинили письмо, под которым подписались Гюаде, Жансонне и Верньо; оно начиналось словами: «Вы нас спрашиваете, милостивый государь, каково наше мнение о настоящем положении Франции…»

Это начало достаточно доказывает, что объяснение было запрошено. Для короля, как писали Бозу три депутата, прошло время скрывать от себя правду, и он странно заблуждался бы, если бы не видел, что его поведение становится причиной общего волнения и неистовства клубов, на которое он всегда так жалуется; новые заверения с его стороны были бы бесполезны и казались бы насмешкой; в том положении, до которого дошли дела, необходимы самые решительные меры, чтобы успокоить народ: так, например, все твердо были убеждены, что от короля зависит удалить иностранные войска, следовательно, нужно, чтобы он сделал это прежде всего другого. Потом он должен выбрать патриотическое правительство, отпустить Лафайета, который при существующем положении дел не может более служить с пользой; издать закон о воспитании маленького дофина согласно духу Конституции; подвергнуть расходы из предоставленной ему годовой суммы гласному контролю и торжественно заявить, что он сам не иначе примет прибавление власти, как со свободного согласия народа. На этих условиях, писали жирондисты, можно надеяться, что раздражение уймется и со временем, при последовательности в этой системе, королю вернут доверие, совершенно им утраченное.