К несчастью, насилие не против лиц, но против собственности запятнало вступление французов в древнюю столицу мира. Во главе армии стоял уже не строгий и непоколебимый начальник, который если не из добродетели, то из страха перед беспорядками так сурово наказывал грабителей. Только Бонапарт мог обуздать алчность в этой столь богатой стране. Бертье отправился в Париж; его преемником остался Массена. Этот герой, чьей победе при Цюрихе Франция обязана вечной признательностью за спасение от неизбежной гибели, говорят, первым подал пример. Его примеру последовали другие. Стали грабить дворцы, монастыри, собрания редкостей. Евреи, следовавшие за армией, за бесценок скупали предметы роскоши, которые им отдавали расхитители. Все предметы по праву завоевания должны были составлять казенную собственность, и продажей их с публичных торгов следовало бы выплатить жалованье армии, не получавшей его пять месяцев. Неудовлетворительное состояние финансов в Цизальпинии помешало ей доставить условленную по договору субсидию. Солдаты и низшие офицеры жили в страшной нищете; они негодовали, глядя на своих начальников, обогащавшихся грабежом и компрометировавших славу французского имени без всякой выгоды для своей армии. Против Массена возмутились: офицеры собрались в церкви и объявили, что не желают служить под его началом. Часть населения, враждебная французам, готовилась воспользоваться раздором для организации восстания. Тогда Массена вывел армию из Рима, оставив гарнизон в замке Святого Ангела. Опасность остановила военный бунт, но офицеры продолжали держаться друг друга и требовали преследования грабителей и отозвания генерала.

Таким образом, к затруднениям в делах новых республик и в выборе и направлении наших представителей присоединилась еще необходимость сдерживать армии, и всё это на огромных для административных сношений расстояниях. Директория отозвала Массена и отправила в Рим комиссию из четырех честных и просвещенных лиц: Дону, Монжа, Флорана и Фейпу; на них возложили организацию новой республики. Всё, что касалось финансов, отдали Фепу, искусному и честному администратору. Итальянская армия была разделена на две; войска, свергнувшие папу, составили вторую армию – Римскую.

Новую революцию предстояло оправдать перед державами. Испания, набожности которой можно было опасаться, но которая находилась под французским влиянием, не протестовала ничем. Однако корыстный интерес более несговорчив, чем религиозная ревностность; и по этой причине два самых недовольных двора были венский и неаполитанский. Венскому двору трудно было перенести распространение французского влияния в Италии. Чтобы не раздражать его, новую республику не присоединили к Цизальпинии; она составила самостоятельное государство. Соединить их вместе значило вызвать идею итальянского единства и дать повод предполагать намерение демократизировать всю Италию. Хотя император и не прислал в Париж своего посланника, к нему все-таки отправили послом Бернадотта – дать необходимые объяснения по поводу последних событий в Италии и состоять при венском дворе.