Имея в виду стимулировать коммерцию и приток в Кувейт новых торговцев с их связями и капиталами, шейх Джабир отменил некоторые налоги, введенные его отцом. Позволил торговцам во время 1-ой мировой войны заниматься контрабандными поставками товаров, включая оружие, в Месопотамию и Сирию. Возродил, сошедшую, было, на нет, древнюю традицию племени ал‘утуб насчет консультаций правителя с торговой элитой по важным вопросам жизнедеятельности шейхства. Придерживался мнения о целесообразности участия старейшин ведущих торговых семейно-родовых кланов Кувейта, стоявших у истоков его образования, в управлении государством, их вовлеченности в государственные структуры власти.

Шейх Джабир, отличавшийся религиозной терпимостью и покровительством торговле, приветствовал переселение в Кувейт предпринимателей-шиитов из Басры и Персии. Стимулировал их «исход» в Кувейт значительно меньшими, по сравнению с соседними портами, таможенными пошлинами и налогами.

Благодаря масштабной торговле с Сирией в годы 1-ой мировой войны, когда практически все товары, необходимые населению этой страны, поступали туда караванами из Кувейта, удел шейха Джабира процветал[527]. Многое из того, что приходило в Сирию из Кувейта, доносили агенты британской разведки, попадало в руки турок. Именно на этом аспекте торговли Кувейта с Сирией и делали акцент англичане в беседах с шейхом Джабиром. Прямо говорили эмиру Кувейта, что контрабандные поставки оружия и боеприпасов через Кувейт в Сирию, где их приобретали турки, следовало бы приостановить, ибо они, по их выражению, «пробивали брешь в английской блокаде Турции». Однако препятствовать тому шейх никак не хотел. Ведь торговля с Сирией вообще, и контрабандный ввоз туда оружия в частности приносили колоссальные доходы и торговцам Кувейта, и ему лично[528].

Шейх Джабир занимался делами исключительно своего удела. В разногласия кочевых племен вне границ Кувейта не встревал, в «дела пустыни», по словам хронистов, не вмешивался[529]. Подполковник Р. Гамильтон, британский политический агент в Кувейте (1916–1918), сообщал, что какого-либо интереса к тому, что «происходило за пределами Кувейта», шейх Джабир не проявлял, на роль лидера кочевых племен Северо-Восточной Аравии, как его отец, не претендовал. И потому его отношения с эмиром Ибн Са’удом оставались в целом ровными. Способствовало тому и решение шейха Джабира об отмене права на убежище в Кувейте племени ал-‘аджман, поднявшего в свое время мятеж против эмира Ибн Са’уда.