В 1843 г. затянувшаяся распря между двумя кланами в правящем семействе Аль Халифа настолько отрицательно уже отразилась на положении дел на Бахрейне, вызвала такой рост недовольства населения политикой шейха ‘Абд Аллаха, что он утратил власть и покинул Бахрейн. Руководство страной перешло в руки шейха Мухаммада ибн Халифы, его племянника.

Шейх ‘Абд Аллах, оставивший Бахрейн, обратился за помощью к персам (1843). В обмен за поддержку в «возврате власти» обещал им встать под сюзеренитет Персии. Британцы, узнав о готовившемся заговоре, предупредили персов о «жестком противодействии» любым их актам агрессии против Бахрейна, и те ретировались.

События на Бахрейне не остались незамеченными и в Маскате, и возродили надежды сеййида Са’ида на включение острова в состав своих доминионов. Он приказал Сувайни готовить оманский флот к походу на Бахрейн. Но прежде чем начать кампанию, поинтересовался все же у англичан их мнением на этот счет. Британцы посоветовали ему не создавать себе, организуя набег на Бахрейн, дополнительных трудностей и проблем с влиятельными и сильными соседями Омана, ваххабитами и персами, имеющими виды на Бахрейн. При этом отметили, что, к его его сведению, они, то есть англичане, их туда определенно не пустят. Ответ был предельно ясным, чреватым к тому же, как он понял, серьезным осложнением его отношений с англичанами, если он к их совету не прислушается. И сеййид Са’ид распорядился кампанию свернуть[293].

Тогда же, в 1843 г., власть в Неджде опять оказалась в руках эмира Файсала, который бежал из египетского плена. За время его второго правления он восстановил власть рода Аль Са’уд над всей территорией, «принадлежавшей его отцу». Спустя какое-то время, повествует об этой страничке в истории арабов Аравии известный российский востоковед-арабист Агафагел Ефимович Крымский, «даже тени египетских претензий на Неджд не осталось»[294].

Разобравшись с делами в Неджде, эмир Файсал вознамерился восстановить свои позиции в Омане. «Маскат, – сказывал он, – наш данник. Мы взяли его силой оружия». Все побережье Восточной и Юго-Восточной Аравии эмир рассматривал как свою вотчину. «Аравийская земля от Эль-Катифа через Кувейт, Ра’с-эль-Хайму, ‘Уман [Оман] и Ра’с-эль-Хадд, – говорил он в беседе с английским полковником Л. Пелли, – равно как и все, что лежит в Аравии за этими пределами – дар нам Аллаха». Отправил с экспедицией в Эль-Бурайми Са’ада ибн Мутлака с требованием получить с Омана дань, в размере 25 000 луидоров Марии Терезии. Сувайни предложил ваххабитам взять «паузу мира», пока он, не известит своего отца, находившегося в то время на Занзибаре, и не получит от него соответствующее указание. Судя по всему, такой ответ Мутлака не устроил, и он начал совершать набеги на Эль-Батину.