Размер убытков, понесенных, якобы, английскими подданными во время набега племен на Маскат, доносил В. Машков, британцы оценили, как говорят в Багдаде, в 18 млн. франков. Для султана Маската сумма эта – непомерная. Представляется, резюмировал В. Машков, что предложение англичан о посредничестве есть ничто иное, как завуалированное их «домогательство касательно порта Сухар»[310].

Из донесений российских дипломатов явствует, что при сеййиде Файсале свои интересы в Омане рельефно обозначила Франция, тогдашний соперник Англии в зоне Персидского залива. Открыв французское вице-консульство в Маскате (1893) и назначив на этот пост г-на Оттави, французы стали вести себя в Омане деятельно и инициативно. В порту Сур, извещал В. Машков, что «в 100 примерно километрах к югу от Маската, почти все население и большая часть судовладельцев находились под французским покровительством». Сур выступал опорной базой французов на побережье Южной Аравии. Оманские суда с разрешениями на поднятие французского флага занимались перевозкой занзибарских невольников и контрабандой оружия. Разрешения эти выдавались «вице-консулами в Адене и Маскате, а равно и губернатором Обока» (французский Сомали). Судя по всему, резюмировал В. Машков, выдачу таких разрешений французы рассматривали в качестве одного из инструментов «по распространению своего влияния в Омане»[311].

С назначением в Маскат французского вице-консула, докладывал русский генеральный консул в Багдаде Алексей Федорович Круглов (11. 02. 1899), недовольство султана диктатом англичан стало расти, как и раздражение англичан в связи с активной работой французского дипломата, «свидетеля и помехи» их бурной и бесконтрольной деятельности в Маскате.

Благодаря усилиям, предпринятым французским вице-консулом, г-ном Оттави, «султан уступил французам небольшой участок земли в своих владениях [в небольшом порту Бандар-эль-Джисса, что возле Маската] для обустройства там угольного депо, получив взамен ивестную сумму денег». Сделал это, писал А. Круглов, «против воли» тамошнего английского агента. Реакция британцев не заставила себя долго ждать. Из Бомбея поступил приказ (1899) генеральному консулу в Бушире незамедлительно же отправиться в Маскат, в сопровождении канонерок «Лоуренс» и «Редбрест», и, совместно с капитаном третьего военного судна, «Сфинкс», находившегося в то время в Маскатской гавани, «воздействовать на султана – заставить его аннулировать сделку, совершенную с французами. В противном случае – лишить его власти»[312].