После обмена речами из орудий английских военных кораблей, стоявших в бухте, был дан салют в 21 выстрел. Аналогичным количеством выстрелов ответили на этот салют из орудий маскатских фортов. «Дурбар закончился раздачей подарков»[305].

Из донесений российских дипломатов следует, что и «по праву старшинства», и по своим качествам, «в силу присущих ему ума и энергии», «наследовать престол отца» надлежало сеййиду Фахаду. Но в глазах англичан, докладывал секретарь российского консульства в Багдаде Алексей Федорович Круглов, он являлся «угрозой» и для их ставленника, и для них самих. Опасаясь «встретить в лице энергичного и способного сеййида Фахада серьезного противника распространению английского влияния в Маскате», сообщал А. Круглов, британцы восшествию его на пресол воспрепятствовали. Попросту говоря, от власти подвинули.

«Не отказавшись от своих прав на трон, – отмечал А. Круглов, – сеййид Фахад удалился со своими приверженцами в пустыню, и с тех пор не переставал тревожить страну» частыми и дерзкими набегами.

«Внезапная смерть сеййида Фахада, – доносил А. Круглов (19.09.1894), – которую англичане выдают за самоубийство, на самом деле есть дело рук англичан», отделавшихся, таким образом, от «умного и беспокойного» противника их стремлению к полному и абсолютному подчинению Маската Британской империи. Англичане, писал А. Круглов, «уже с давних пор имели известные виды на владения Маската». И потому старались избавиться, и как можно скоро, от сеййида Фахада, человека способного и прозорливого, а значит, – «могущего и не согласиться быть их слепым орудием». Сначала англичане «воспользовались своим исключительным положением в тех краях и возвели на престол сеййида Файсала», который, судя повсему, станет исполнять все, что они захотят. А после этого и вовсе избавились от сеййида Фахада. Когда же его не стало, то им «представилась возможность еще больше забрать в свои руки их ставленника, чтобы направлять его деятельность сообразно намеченным ими целям»[306].

В 1891 г. сеййид Файсал заключил с англичанами соглашение (от 19 марта), согласно которому обязался никогда и никому не сдавать, не продавать и не закладывать ни части территории Омана без согласования данного вопроса с британским правительством[307].

Активное вмешательство Англии в дела Омана, информировал российское внешнеполитическое ведомство консул П. Панафидин, «обратило на себя внимание француского консула в Багдаде». По его мнению, содействие британцев восшествию на престол сеййида Файсала ибн Турки, сопрвождавшееся еще большим вовлечением Омана в сферу влияния Англии, явилось «прямым нарушением обязательств Англии и Франции от 1868 г. насчет того, чтобы уважать независимость правителей Маската и Занзибара».