Ломоносов всегда был борцом за единение науки с практикой. Пламенный патриот, он тогда только находил удовлетворение в своей научной работе, когда доводил результаты ее до практического осуществления, направленного на пользу народа. Когда он в своей лаборатории разработал теоретические основы технологии получения цветных стекол, он с громадной энергией начал добиваться постройки специальной фабрики «делания разноцветных стекол», на которой он мог бы внедрить свои научные достижения и где под его руководством выпускалась бы самая разнообразная продукция из цветного стекла для широкого потребления и декоративного убранства парадных общественных зданий.
Наконец его старания увенчиваются успехом, и после беспрерывных хлопот в течение 1753-1754 гг. недалеко от Ораниенбаума (ныне г. Ломоносов), в местечке Усть-Рудицы, отстраивается столь долгожданная фабрика.
При постройке этой фабрики Ломоносов проявляет во всем блеске свои инженерные и конструкторские способности: он выбирает место строительства, производя все необходимые технико-экономические расчеты, ориентируясь на местные первоклассные ямбургские пески и на достаточное количество леса для отопления стеклоплавильных печей и пережигания на золу, далее он проектирует цехи завода, разрабатывает во всех деталях технологический процесс, конструирует производственные и лабораторные печи, а также оригинальные станки, инструменты и приспособления и проводит широкие по тому времени мероприятия по механизации производства. Все эти работы, включая оформление графического материала, выполняются им собственноручно или во всяком случае при ближайшем его участии и руководстве.
Особенно ярким подтверждением нежной привязанности Ломоносова к своей фабрике и того удовлетворения, которое он испытывал при реализации на практике своих научных работ, может служить известный эпизод с его портретом. И. И. Шувалов как-то заказал заехавшему в Петербург модному французскому художнику Фессару портрет Ломоносова. Подчиняясь существовавшим тогда традициям, Фессар изобразил ученого в так называемом ложноклассическом стиле — в позе почтительно склоненного у стола царедворца, пишущего оду императрице. Все внимание художника фиксируется на внешних эффектах. Он любовно выписывает отвлеченный образ придворного поэта. Лицо Ломоносова не привлекает его внимания: оно безжизненно и ничего не выражает (рис. 206).
Ломоносов отверг присланный портрет и поручил академическому художнику Вортману переделать его, что и было исполнено, и последующие копии воспроизводились уже с исправленного оригинала. Что же было исправлено в портрете? Во-первых, правая нога была приведена из коленопреклоненного в нормальное положение. Внимательный наблюдатель может заметить эту поправку по несколько оттопырившейся поле камзола. Во-вторых, ничего не говоривший ни уму, ни сердцу Ломоносова внешне эффектный морской пейзаж был заменен скромным видом на Усть-Рудицкую фабрику с дымящимися трубами и большими штабелями дров — символом достатка и благополучия (рис. 207). Разве это не убедительное доказательство глубокой привязанности Ломоносова к своему последнему детищу?