Находясь на рабочем месте и наблюдая за тем, как мастер формует или отделывает вещь, художник знакомится со своеобразным поведением материала, наглядно постигает его природу и свойства, вникает в суть и значение каждой операции и мало-помалу начинает участвовать в процессе, приспособляя и изменяя его на ходу в том направлении, которое открылось в данный момент его воображению. В таком тесном творческом содружестве мастера-художника и мастера-технолога последний быстро осваивает новый для него круг художественных представлений, начинает постигать эстетическую функцию вещи, которую он изготовляет, и тем самым приобретает качества, необходимые для мастера высшей квалификации, отличающие творца от ремесленника.

В. И. Мухина своей манерой работать давала живой пример такого синтетического творчества художника и технолога. Она никогда не привозила с собой законченных проектов своих вещей, а лишь эскизные наброски, нередко беглые карандашные зарисовки, сделанные в поезде по пути из Москвы в Ленинград, которые она уже дорабатывала на заводе.

Мы ждали каждого ее приезда, как праздника. В большом горшке поспевал хрусталь, в окружавших его тиглях наваривали цветное стекло. Мастера готовили свой инструмент.

С появлением Веры Игнатьевны все оживлялось. Она перекидывалась двумя-тремя словами с выдувальщиком, который брал в руки свою волшебную трубку, прикалывал где-нибудь сбоку на гвоздик карандашный эскиз, и на наших глазах начинался интереснейший процесс.

Это был великолепный дуэт, в котором два выдающихся специалиста, стремясь к единой цели, прилагали все свое искусство, чтобы раздвинуть рамки технологических возможностей и создать что-то новое, прекрасное, чего не делалось раньше. Изредка слышались короткие реплики: «Пошире, Михаил Сергеевич! — Нельзя, Вера Игнатьевна, стекло не идет. — Ну так давайте на эту сторону... так, так... еще немножко!» и т. д.

Стоит ли говорить, что в этих случаях вещи получались красивыми, во всех отношениях целесообразными, их форма вытекала из свойств материала и соответствовала особенностям технологического процесса. В этих случаях основной эстетический закон единства формы и содержания соблюдался в полной мере.

Вера Игнатьевна, при всей ее занятости, была внимательна ко всем мелочам, касающимся работы завода, с нетерпением ждала каждой своей поездки в Ленинград.

В подтверждение этого привожу некоторые выдержки из ее писем ко мне.

В ноябре 1940 г. работа в Москве оттягивала срок ее очередного приезда на завод. По этому поводу она пишет:

«22-го не могу быть — идут беспрерывные заседания... С 26-го конференция по скульптуре, на которой обязательно должна быть. Постараюсь вырваться на третий день, не дожидаясь конца, и пробыть в Ленинграде 4-5 дней».