В 1775 г. началась война британских колоний за независимость — американская революция. После первоначальных неудач колонисты в октябре 1777 г. при Саратоге окружили и заставили капитулировать отряд английского генерала Бургойна.

Вопрос о любой форме контрреволюционного интервенционизма других европейских держав даже не возникал. Просьба английского короля Георга III о посылке 20-тысячного русского корпуса в Америку была с порога отвергнута Петербургом, где события в Новом Свете рассматривались через призму англорусских отношений и возможного влиянии провозглашения независимости колоний на европейскую политику. В ответном письме английскому монарху, посланном 23 сентября (4 октября) 1776 г., Екатерина II даже не без скрытой иронии писала о возможных неблагоприятных последствиях «подобного соединения наших сил единственно для усмирении восстании, не поддержанного ни одной из иностранных держав». А летом 1779 г. в секретном докладе Коллегии иностранных дел Екатерине II, выражавшем мнение первоприсутствовавшего Н. П. Панина и вице-канцлера И. А. Остермана, прямо отмечалось, что английские колонии в Америке превратились «собственной виной правительства Британского в область независимую и самовластную»[132].

Единственно, на что мог рассчитывать Лондон, это на военное содействие второстепенных держав в обмен на компенсации политического или чисто финансового характера (как при покупке солдат у германских князей). На деле же с самого начала речь пошла о вооруженном выступлении монархических держав Европы не против, а в поддержку восставших колоний.

Война против Англии на стороне колонистов была бы, по мнению министра иностранных дел Верженна, самым верным средством вернуть Франции ее прежние «престиж и преобладающее влияние». Даже колебания французского правительства в вопросе о поддержке колонистов были лишь в довольно слабой степени связаны с идеологическими мотивами. Более весомыми причинами были сомнение в способности колонистов выстоять в борьбе против метрополии, опасение непосредственного вовлечении Франции в военные действии — крайне нежелательного из-за плохого состоянии финансов, наконец надежды на то, что Англин будет готова щедро заплатить за французский нейтралитет и тем самым позволит Парижу без боя взять реванш за поражение в Семилетней войне. Европейские державы учитывали, что на долю колоний приходилось почти 40 % английского торгового флота, и они явно опасались американской конкуренции в Западном полушарии. Особенно озабочена была Испании, имевшая огромные владения в Западном полушарии. В Париже тоже прорывались скрытые опасения в связи «с американскими планами завоеваний». Французский посол в Мадриде Монморен писал 12 ноября 1778 г. Верженну, что Испания считает объединенные колонии своим возможным противником в ближайшем будущем и стремится не допустить приближение американцев к границам своих владений в Новом Свете. Верженн в ответе Монморену 27 ноября 1778 г. пытался рассеять эти страхи, полагая, что трудно считать, будто Англия представляет меньшую угрозу, чем новое американское государство, которое обречено быть конгломератом слабо связанных между собой и разделяемых противоречивыми интересами штатов[133].