— Вы охренели совсем? — зло крикнул Иван, но на него даже не соизволили посмотреть.

Два вихря пронеслись по улице и остановились у охотников. Рассеявшись, они явили собой Полынь и Крапивку.

— Это они! — загораживая собой Юру, крикнула Полынь.

— Да — да, это мы, — замахал здоровой рукой, едва не подпрыгнув, подмастерье. — А кто мы, кстати? — опомнившись, спросил он у лесавки.

Парни в задумчивости помедлили, целясь в пса, затем встали с колена и опустили винтовки.

— Капитан ГОС Ростислав Горин, — скашивая глаза на огромного пса, представился подошедший старший. — Вы уж извините. Не признали. Вы не по форме одеты, и мастерских значков нет. Думали вы из этих, — он посмотрел на Крапивку, и неожиданно улыбнулся. — Как вы говорили сударыня, они себя зовут?

— Праведные, — просияла она, невинно похлопав ресничками.

Юра с Иваном на это переглянулись, и чуть заметно заулыбались. Лесавка была в своем репертуаре. Приодевшись, и начав новую жизнь, эта бестия не стала изменять своей сущности так и оставшись наглой совратительницей.

— Иван, мастер третьего ранга, — поручкался с капитаном Иван. — А мундир мой вместе со значком, несколько лет назад одна тварь слопала. Все не было времени заказать новый.

— Бедняжка, — с серьезным видом, ответил на это капитан. — А потом померла, небось, от обострившейся язвы желудка?

В сопровождении бравых парней, которые были не столь хмурыми и равнодушными, как казалось, когда они находились по ту сторону винтовок, Юра с Иваном, были вежливо препровождены обратно к мотовозу.

Носители черных мундиров оказались вполне дружелюбными и общительными. Вот только мастера с подмастерьем это дружелюбие не касалось никоим образом. На них бойцы посматривали скорей с интересом, который мгновенно исчезал, лишь стоило подать звонкие голоса и состроить свои соблазнительные улыбочки Крапивке и Полыни.

Иван, общаясь с капитаном, на это не особо обращал внимания, лишь слегка улыбался, когда бойцы пытались завладеть вниманием безумно красивых лесных дев. А вот Юру это не на шутку задевало. Было возвратившееся настроение, улетучилось, лицо омрачилось, а взгляд стал выражать плохо скрываемую неприязнь к статным, крепким парням, которых будто в одной форме отливали.

Особенно сильно его задевало, когда бойцы уделяли внимание Полыни.

Когда он понял, что нечто достающее и поднимающее из глубины души бурю негатива, оказалось ничем иным как ревностью, Юра удивился сам себе. Слишком мало он знал эту воинственную бестию. И пусть прошли они вместе за это малое время немало опасностей, которые как пишут во всяких бульварных романах, коими изобилуют раскладки торговцев во всех городах и весях, неминуемо сближают представителей противоположных полов. Он ни разу не подумал о Полыни как о женщине во всех смыслах этого слова.