— Ты тот, кто все это начал? — нахмурил брови Иван.

— Нет, — покачал он, головой разбрызгивая зеленую дрянь на собрата с топором. — И не тяните время. Мы очень — очень голодны. Нам нужно…

Тело проповедника пробила судорога. Глаза замутились, а изъязвленное лицо исказилось звериной злобой. Частичка разума, что проблеснула сквозь звериную суть, погасла. С яростным ревом безумцы ринулись на людей.

Того что с серпом, изловчившись схватить за руку, принял на нож Иван и сразу же развернул, подставив под удар топора. Следом владелец топора получил удар в коленный сустав, и не успел опуститься на колено, как носок сапога, снизу в челюсть отправил его в забытье.

Владелец палки с гвоздями, доставшийся Юре, слишком уж активно размахивал своим орудием и даже не заметил, как уложил замешкавшегося собрата. Юре стоило больших усилий уклоняться от шипящей в воздухе дубины. Наконец псих, не рассчитав сил, после замаха пронесся мимо парня и получил в спину ветвистый разряд.

— Гром, — отдышавшись, обратился Иван с исказившимся от отвращения лицом к псу, который рвал проповедника. — Брось каку. Идем.

— Мы, кажется уже пришли, — севшим голосом отозвался Юра.

Иван обернулся, а после длинно и витиевато выругался, чем, несомненно, удивил ученика, который вместо того, чтобы поднять руки, вздернул бровь и открыл рот, пытаясь переварить только что услышанный мат.

— Ножи на землю, руки в гору, — скомандовал один из бесстрастно смотрящих сквозь прицел винтовок парней в черных мундирах.

Они, встав на колено, изготовились стрелять, а Ивана словно прорвало. Он, поражая тонкую душевную организацию ученика, поднимая руки, зло сыпал выражениями, что не на каждом заборе прочтешь и даже редко услышишь в портовом кабаке.

— Ого, — только и смог удивленно выдавить из себя Юра, который за все годы, что знаком с наставником, такое слышал от него впервые.

— Накопилось, — облегченно выдохнул Иван, смотря на приевшуюся за последнее время картину, из целящихся в него стволов.

Гром, забрызганный алой кровью, что будто рубины горела на черной шерсти, оскалил красные зубы и утробно зарычал. Он, зло, сверля бойцов желтыми глазами, весь напрягся, готовый пустить в новую угрозу сонм искр.

— Гром, — позвал Иван. — Они нам не враги.

— Пса? — коротко спросил один из парней, по-видимому, старшего.

— Вали, — также коротко ответил тот.

— Э, архаровцы, — окликнул их мастер. — Я вам вальну! Это мой пес.

— Захлопнись, — грубо ответили ему.

— Я говорю это мой пес, не смейте трогать!

— Захлопнись сказал, — повторил старший, и повернул к бойцам лицо, на котором не отражалось совершенно никаких эмоций. — Пса в расход, Этих обыскать.