Что же касается нашей встречи с Асей, то здесь я ошибся. Она вернулась в Питер довольно скоро, в конце мая. Тогда стояли очень тёплые, ясные дни, и мама попросила меня съездить вместе с нею на дачу, чтобы подготовить оба загородных дома к приезду детей на летние каникулы.

Мама делала уборку в доме, я – в саду. Потом она занялась приготовлением солидного ужина, так как к вечеру обещал приехать отец, а я пошёл в дом Аси и Софьи Алексеевны. Открыв все окна и двери, я привычно поднялся наверх, в мастерскую, чтобы снова увидеть картины, вазы, кувшины, фигурки малой пластики, которые всегда хотелось потрогать, изящно выполненные светильники, которые хотелось зажечь, домотканые коврики, гобелены и прочие давно знакомые мне предметы, созданные руками хозяек дома и их гостями. И как когда-то, почти три года назад, я услышал позади себя лёгкое движение, обернулся и увидел Асю.

Она была в джинсовом комбинезоне и шелковистой вязаной кофточке бледно-сиреневого цвета, обтягивающей тонкие руки и заканчивающейся фонариками у плеч.

—

Привет! – Ася улыбнулась. – Как же я рада вас всех снова видеть!

Она широко развела руки, как бы желая обнять и дом, и сад, и озеро за ним, и где-то там, вдалеке, прозрачный мелкий залив с песчаными берегами и чайками, недвижно сидящими в воде на камнях.

—

Ася! Послушай, мы ведь тебя даже толком не поздравили, – сказал я, откровенно любуясь ею. – Правда, ты не позвала нас на свадьбу. Но подарки у нас есть.

—

А свадьбы и не было, – отмахнулась она. – Не было и регистрации, если ты об этом. У нас получился свободный европейский союз.

Она задумалась и замолчала, но мне, как всегда, нетрудно было держать с нею паузу.