Когда в 1932 году порог их дома переступила претендентка на роль помощницы и секретаря, русская эмигрантка Лидия Делекторская, мадам Матисс оставалась совершенно спокойна – светловолосая голубоглазая Лидия совсем не в его вкусе. Художник всегда предпочитал брюнеток, такой была и сама Амели, и многочисленные «одалиски». Когда через некоторое время мадам Матисс понадобилась компаньонка и сиделка, она сама вспомнила об этой русской. Лидия за ней ухаживала, а Амели жаловалась на разлад отношений с мужем. Однажды Матисс зашел в комнату жены, что-то говорил, о чем-то спрашивал, взгляд его привычно скользнул по Лидии, и вдруг… «Не двигайтесь!» Вышел за альбомом и начал рисовать. Он словно впервые увидел ее, а мадам Матисс – впервые ощутила опасность от присутствия этой голубоглазой красавицы.

Жена художника долго, очень долго молча смотрела на портрет Лидии. Затем тихо сказала: «Или я, или она». Анри Матисс выбрал семью. Лидия ушла. А художник обнаружил, что без нее уже не может ни жить, ни работать. Лидия вернулась, и тогда ушла Амели. В 1940 году они развелись.

Матисс берег Лидию от молвы, упоминал о ней исключительно как о «своем личном секретаре», но не рисовать ее не мог. Он писал ее все время, мог разбудить среди ночи и потребовать позировать, не отходил от нее ни на мгновение. И любой карандашный набросок выдавал все об отношении мастера к этой странной светловолосой русской, так не похожей на любимых им смуглых одалисок.

Словно в молодости, когда простился с неоимпрессионизмом, художник заново открывал свойства линии. Он рисует линии – и каждая из них выдает безудержную, кажется, всю жизнь копившуюся нежность к Лидии. Один из критиков, глядя на рисунок, где несколькими штрихами изображена Лидия, облокотившаяся на руки, воскликнул: «Эти руки – само объятье, здесь только женская голова и руки, но они созданы для того, чтобы обнимать мужчину!» Лидия была рядом до последнего его дня. На момент их знакомства Лидии исполнилось 22 года, Матиссу – 62.

Марокканское приключение

В конце января 1912 года Анри Матисс вместе с женой Амели отправляется в Марокко. Культурой Востока Матисс увлекся еще до этого путешествия. Он специально ездил в Мюнхен на выставку исламского искусства, где часами напролет любовался коврами, керамикой, резьбой и старинными монетами. Поэтому путешествие в Танжер было для художника не только хорошей возможностью поработать над заказами для коллекционера Ивана Морозова, но и поближе познакомиться с интриговавшей его культурой.