Ее программы с восторгом принимают в Германии, Англии и США, среди ее горячих поклонников были Зигмунд Фрейд и Бернард Шоу. Она снялась в нескольких немых фильмах, преподавала пение и написала несколько книг. На фотографиях, в молодости и даже в зрелом возрасте, Гильбер выглядит привлекательно и даже аристократично. Но вряд ли кто-то вспомнил бы сейчас о ней, если бы не уродливые, жестокие, потрясающие изображения Тулуз-Лотрека.

«Живопись не сделала мои ноги длиннее»

Друзья, которые давно знали и любили Анри, переставали замечать его внешнюю особость. Им было странно и досадно, когда какой-нибудь задиристый щеголь посмеивался или пялился на художника. Да он и сам мог врезать пощечину или забористо обругать человека, в глазах которого видел насмешку.

На самом деле, стоило с Лотреком сойтись поближе – и всякие границы и необходимость в жалости исчезали. Он рисовал самые остроумные карикатуры на себя самого, придумывал шутовские фотосессии и завел собаку, толстенького кривоногого бульдога, в котором даже самые заботливые друзья обнаруживали сходство с хозяином.

Лотреку оставалось жить несколько месяцев, он приехал умирать к матери, графине Адель, после дорогого сумасшедшего дома для богатых, после приступов белой горячки, паралича и полного отчаяния. 37-летний художник тогда уже практически не мог писать, садился отдыхать после каждого мазка. «Живопись не сделала мои ноги длиннее», – мрачно заявлял он. Да, все было с точностью до наоборот: это короткие ноги сделали живопись Лотрека уникальной и открыли новый взгляд на внешнюю привлекательность в искусстве.

Наби: живопись из сигарной коробки

Группу французских художников «Наби» сложно вписать в крупное художественное направление вроде импрессионизма, экспрессионизма или модерна. Хронологически совпадая с каждым из этих мощных течений, художники-набиды проложили узкое, извилистое, стремительное русло для собственного искусства где-то посередине.

«Наби» переводится с древнееврейского как «пророк». Это название предложил группе молодых художников поэт и специалист по древневосточной словесности Огюст Казалис, когда в 1888 году они впервые заговорили об общих художественных целях. Основатели группы Поль Серюзье, Пьер Боннар, Жан Эдуар Вюйар и Морис Дени верили в совершаемый ими переворот в искусстве, но к званию «пророков» относились со здоровой иронией. «Наби прекрасных икон» называли Мориса Дени, «Очень японским наби» – Боннара, «Еще более японским, чем японский наби» – Рансона, «Интимным наби» – Вюйара, а Серюзье – «наби со сверкающей бородой». Набиды признавали, скорее, мистическую роль художника как священника, посредника, раскрывающего невидимое.