– Двадцать шесть, – ответила я с набитым кашей ртом. Потом взяла конверт и повертела в руках.

– Точно? Мне казалось, что меньше, – сказала она, глядя, как я открываю конверт. – Открытку я подписывать не стала, ты все знаешь, – нетерпеливо добавила она. – Но там двадцать фунтов. Может, сходишь в магазин, купишь себе новую кофточку.

Я встала со стула, подошла к ней, наклонилась и обняла.

– Как время летит. А тебе точно не двадцать два? – с тоской сказала бабушка. – Я помню, как ты родилась. Я никогда не видела у новорожденных таких волос. У нас в семье никто не рождался таким лохматым, как ты, – она вздохнула. – И тревожная ты с самого рождения. Это я тоже помню.

Она замолчала.

– Ну ладно. Иди-ка мыться, и будем заниматься делами. Через час выключу горячую воду.

– Бабушка, я тут подумала… – спросила я, выходя их кухни. – Ты, часом, не приглашала мою маму?

– Вот что, Квини. Я ее пригласила и отменять приглашение не буду, – резко сказала бабушка. – Каких бы ошибок она ни натворила, она моя дочь и твоя мать. Так что она будет праздновать день рождения своего ребенка.

– Нет, все хорошо. Мне кажется, так и должно быть, – ответила я.

* * *

Я набрала ванну и заодно спросила дедушку, не может ли он хотя бы день не причитать, и пока наливалась вода, я отвечала в Фейсбуке на поздравления людей, с которыми не виделась годами и, наверное, так и не увижусь. От Тома ни слова.

* * *

– Ну и как оно, в двадцать три? – спросил Том, подавая мне чай.

– Жестко, – слабо улыбнулась я и поставила чашку на тумбочку. – Боюсь, в меня сейчас ничего не лезет.

– Тебя никто не заставлял пить четвертый бокал вина, – рассмеялся Том, забираясь в кровать. – Кстати, подарок от родителей привезут сегодня, а днем они и сами позвонят. Хотят лично тебя поздравить с днем рождения.

– Как им удается быть такими милыми? – спросила я. – Кстати, ты принес мне не ту чашку, – я указала на букву «К».

– Странно, что ты вообще заметила, какую чашку я принес, – снова засмеялся он, меняясь со мной чашками.

– Это ты во всем виноват, – проворчала я пересохшими губами. – Ты уже знаешь мою норму, так что с твоей стороны было безответственно не носиться за мной по всему пабу, отбирая у меня последний бокал.

– Знаю, но ты такая славная, когда пьяная, – сказал Том. – Ни с чем не споришь, только лезешь обниматься и благодаришь за заботу.