С. Довлатов
2
7 декабря <1983 г.>
Дорогой Наум!
Баллада[61] одобрена, набрана и готова к печати. Наклею ее в понедельник. Газету сразу вышлю.
Три дня назад звонила девица из «Новостей»[62], спрашивала Ваш адрес, так что движется какой-то гонорариум.
Лирику, глумливо отвергнутую Х. и П., немедленно пришлите мне. Рукопись малоодаренного Л. Консону[63] передал.
Тореева[64], конечно, хороша. В моем доме перерабатывается неслыханное количество бумаги, рисунки сохранились чудом и обнаружены в результате долгих поисков. Надеюсь, это — все или почти все. Но вообще-то, в таких случаях надо предупреждать: «верните оригиналы», а не спохватываться через полтора года. Тем не менее дай ей бог выйти замуж за хорошего рабочего парня.
Пишете ли Вы роман об эмиграции? Вот, пожалуйста, сюжет. Неустроенному русскому эмигранту надоело бедствовать, он отправился в порт, выждал, когда уплыл советский корабль, и объявил полицейскому, что он — невозвращенец. Его привезли в Пентагон, дали охрану и квартиру. Днем он читает «Новое русское слово», а по вечерам докладывает Пентагону сведения о сов. экономике и так далее. Развейте.
Всех обнимаю. Ваш
С.
3
23 дек. <1983 г.>
Дорогой Наум! Во-первых, поздравляю Вас и Ваше семейство с бесчисленными еврейскими, православными и светскими праздниками, в которых я запутался.
Второе — посылаю Вам газеты со стихами[65] — всем очень нравится. Надеюсь, первый ничтожный гонорар получили, обещают платить и дальше, хотя бы и гроши, в знак уважения.
Я больше и больше отдаляюсь от всяческой русской прессы, но Вас очень прошу — пишите и печатайтесь. Вы — один из самых талантливых людей в нашем, так сказать, поколении, и Вам надо все шире наплывать на русскую литературу. Мандельштам говорил, что все нужное — останется[66]. И еще раз, простите за поучения, но думайте о «большой форме», характер Вашего дарования — сюжетный, не хотите писать прозу — дайте настоящий роман в стихах об эмиграции, придумайте сюжет, Вы же мастер.
Обнимаю, всем привет, Лена, мама и Коля приветствуют вас.
С. Довлатов
4
28 февр. <1984 г.>