Что еще за большие животные?

На Пирса вдруг снизошло озарение. Оно взорвалось у него в мозгу, как древесная почка, и тут же начало выбрасывать лепестки, раскрываясь, как цветок в ускоренной съемке в научно-популярном фильме, — даже раньше, чем Пирс успел схватиться за карандаш.

«Построить книгу в соответствии с двенадцатью домами гороскопа, — писал он, — каждый дом — глава или часть. Где-нибудь по дороге рассказать историю о том, откуда взялись эти двенадцать домов и как меняли смысл с течением времени, но не сразу, а оставить на попозже; и пусть читатель ломает голову: Vita? Lucrum? Что творится, и т. д.».

Он услышал, как внизу открылась дверь, парадное.

«В Vita рассказать, как ты пришел к необходимости этого исследования. Барр. Детство. И т. д.».

— Эй, красавчик, — послышался снизу хрипловатый голос Вэл.

— Да-да. Уже иду.

Его карандаш буквально летал по листу бумаги. Lucrum, хм-м. А вот во Fratres дать компанию мыслителей, историков, магов, тогдашних и нынешних. И путешествие Бруно.

Он встал, отложил гроссбух в сторону, но писать не перестал.

Mors, это будет три четверти объема книги, и именно здесь сожгут Бруно. Но затем настанет пора его наследия — Эгипет, бесконечность, — которого достанет и на Pietas, и на Regnum, и на Benefacta.

Carcer под конец. Carcer. Те девять лет, что Бруно провел в камере размером с Пирсову ванную. Ему дали девять лет на то, чтобы отречься, но он не отрекся.