— Павел Васильевич, груз пришел интересный. Отписан на наш корпус.

— Ну? — Миронов поставил бокал на стол, потянулся рукой к тарелке с тонко нарезанными ломтиками хлеба с ветчиной, другую нервно поднял к гладко выстриженному под полубокс затылку («С мелочами лезет»). — Что за груз?

— Я прихватил один экземпляр. Там… за дверью… у солдата. Разрешите внести?

— Давай.

Семенчук вышел и вскоре внес на руках конусную, выкрашенную в зеленый цвет заслонку с ремнями.

— Что это? — спросил Миронов, и черные брови на его красивом, властном лице высоко вздернулись.

— Панцирь, Павел Васильевич.

— Что-о?

— Солдатский боевой панцирь. Современная, так сказать, новинка, предназначенная для бойцов и офицеров в наступлении. В инструкции сказано: вес до трех с половиной килограммов, толщина брони полтора миллиметра, надежно предохраняет от автоматных пуль и осколков.

Миронов, разом забыв о чае, с интересом потянулся к панцирю, стал вертеть и разглядывать: он и в самом деле напоминал рыцарский нагрудник, такой же выпуклый, с заплечинами, с нижней подвижной заслонкой, которая должна была, сходя на конус, прикрывать живот, сзади крест-накрест пристегивался ремнями.

— Ну и ну! — сказал Миронов. — А что? Пожалуй, от автомата спасет. Федор, примерь-ка!

Семенчук помог адъютанту надеть панцирь, затянул ремни.

— Что? Как?

— Ничего! Ловко.

Миронов едко передернул губами.

— Это сейчас… передо мной ловко. А если на марше? Пошевели плечами… Черт знает что! В самом деле, выглядит ничего. Сколько их, Семенчук?

— Пятнадцать тысяч, товарищ генерал-лейтенант.

— Что ж… ладно! Передадим доспехи батальонам и полкам, которые пойдут первыми.

2

2