— Когда он умер?

— Месяц назад, в своем отеле.

Каждый из нас пытается найти подходящие слова, но что-то мешает нам сделать это. Луи когда-то говорил: «Сценарий — это не слово, а, прежде всего, образ. Нет лучшего диалога, чем молчание».

Мы высоко поднимаем бокалы и молча чокаемся.

После глотка красной жидкости постаревшее, но все еще красивое лицо Матильды неожиданно искажается в гримасе.

— Даже в те времена я удивлялась, как вы можете пить такую отраву.

Зато у нас с Жеромом краснеют щеки. Алкоголь приближает человека к могиле, но он способен и омолодить его за несколько секунд на тридцать лет.

— Эти типы, внизу, тебя не слишком замучили?

— На минуту мне показалось, что это «Процесс» Кафки.

— Мы не можем изменить их порядки, они просто помешаны на безопасности. Кроме того, ты — наш первый посетитель за многие годы, это не могло не показаться им странным.

— Я слышал, как вы разговаривали. Диалог сам по себе выглядел неплохо, но я не понял ни одной реплики.

Они переглядываются. Потом улыбаются. Никакой любви, никакой таинственности в этих улыбках. Только удивительное взаимопонимание. Жером с немного смущенным видом тычет пальцем в пол, показывая, что прямо под нами находится зал Генеральной Ассамблеи.

— Вначале мы не собирались застревать здесь надолго. Нам нужно было немного помочь этим типам, там, внизу.

— Делегатам?

— Пять лет назад они пригласили нас в качестве консультантов. Но получилось так, что мы здесь остались.

— Консультантами?

— Они хорошие теоретики, но им недостает структурного взгляда на ситуацию.

— Совершенно лишены воображения.

— Что вы такое несете?

— Выдай ему искреннюю фразу, Жером.