Я хочу сказать, что такое гениальное предвидение. Рассказываю. Кто такой Юрий Борисович Норштейн, знаете или нет? Кто не знает поднимите руки (смех). С 9-го по 12-е институт философии Российской Академии наук устраивал замечательную акцию. Это были философские чтения, посвященные памяти Мераба Константиновича Мамардашвили «20-ть лет со дня смерти и 80 лет со дня рождения». Мы являемся единственным местом на земле, где в холле висит его портрет. Вы обратили на это внимание? И больше нигде. Я сейчас, конечно, буду кичиться и надуюсь, потому что, кто привел его на курсы? Я! И во ВГИК тоже. Правда ВГИК его не перенес, а курсы очень любили. Я поразилась тому, сколько было сделано замечательных докладов. Николай Иванович Лапин — есть такой, сделал доклад о ранних трудах Мераба, о его разговорах с Пятигорским, о его понимании метапознания. Я просто сидела и все записала. Меня просто трясло всю. Какие глубокие оказывается можно делать исследования. И сколько бы не говорили в течение этих 3-х дней, перейдя на 4-ый, Мераб Константинович никак не исчерпывался. Была видна только верхушка, а сколько осталось там, внизу? Я была удостоена чести вести 9-го числа весь этот диалог и пригласила принять участие в этой акции разных людей, в том числе Норштейна, потому что я и дружу с ним, и считаю его великим человеком — одним из самых крупных мыслителей. Что же он сказал? То же, что и эта гексаграмма. Он сказал, что Мераб двумя своими руками и одной своей головой пытался многое сделать. А потом он подошел ко мне и строго сказал: «Я думаю, Паола, что надо сделать буквально следующее — надо собраться каким-то количеством людей, только надо подумать каким, чтобы в Институте философии или на Высших сценарных курсах и сформулировать основные положения того, в какой области философии: духовной или социальной жизни, необходимо заниматься тем, кто может этим заниматься. Интеллигенция или государственные чины. Речь буквально шла об этом. Пока не будет исправлено основание, двигаться дальше будет просто невозможно. Вот он 21-го уехал, а приедет 27-го. Мы с ним созвонимся и встретимся сразу поле Нового Года».

Как можно прочитать «Войну и мир», если плохо читаешь по-русски? Почему ты не можешь прочитать? А потому, что ты не можешь понять, о чем там идет речь. По слогам ты текст прочитаешь и скажешь: Я прочитал! Нет, ты ничего не прочитал, ты не понимаешь, что прочитал, ты не видишь отражение в Зеркале, ты не видишь суть. И Юрий Николаевич Норштейн, даю вам честное слово, сказал именно эти слова. И я ему расскажу об этой 18 гексаграмме. Что хулы не будет и брод через реку свободен. Надо, в конце концов, покаяться и посмотреть, что ты оставляешь после себя, и что из этого ты не хотел бы дать своим детям. Мераб Константинович говорил: «Да, я тоже не имею к этому отношение, но я отвечаю за это». И он отвечал. Не уходил от этого, а отвечал. И ты всегда, за все отвечай. Это очень важная гексаграмма. Итак, этот год пройдет под знаком «Исправления испорченного отцами». А дальше финал. Знаете, какой? Прочитать? Наверху светлая черта — «Не служи ни царю, ни князю. Возвеличь и прославь свое дело». Поняли или нет? Это-то понятно? Кто у нас сказал 18 гексаграмма? Саша? (аплодирует ей, остальные присоединяются). Я считаю, что это очень большое и достойное завершение. Мы с вами долго-долго-долго не увидимся. Вы все, надеюсь, забудете многое из того, о чем мы говорили. Я у вас появлюсь только в феврале, после Кшиштава Занусси. Но начнем мы ровно с этой точки. Я дочитаю вам Зеркало и черепаху. Обязательно! Спасибо вам. (Аплодисменты)