— Спасибо, товарищ Сталин, — в трубке идут гудки разрыва связи, вешаю её на панель, подмигнувшую мне одним из индикаторов.

Вроде отбрехался, настроение, отряхиваясь, медленно поднимается с пола. Ну и жук, этот товарищ Жюков! И у Сталина губа не дура, литовскую столицу вернуть. Ага, только она мне нахрен не впёрлась. У меня другие интересы есть, и не только те, которые я декларирую. Они основные, это так. Но греют мне душу совсем другие надежды. Шкурные, прямо сказать. И чем же мне на карте бронепоезд обозначить?

6 июля, воскресенье, время 07:40

Вильнюс, восточная ж/д развилка.

Как бы ещё выговорить название этой станции, — размышляет Никоненко. Как она там? «Науйойи Вилня», во как!

Наконец-то немцы проснулись! А то что им, до самой Варшавы так идти. Относительно далеко, метров за триста, замелькали серые фигурки, свистнуло рядом несколько пуль. Передовая рота диверсантов тут же остановилась. Разведка и прокладка дороги кончилась. Звучат сзади команды, раздаются ответные выстрелы, в работу вступает пехотный полк. Пока первый батальон.

Лейтенант быстро влезает на первую платформу, перебирается на вторую. Боевые действия в пучке железных дорог имеют свои особенности. Складок местности нет, спрятаться негде, окоп не выкопаешь.

— Сбрасывайте по пять мешков на каждую сторону. Да не спереди! Сзади начинайте. В линию, в линию!

Нет складок местности? Мы их создадим.

— Каждые сто метров! Поняли? На каждой остановке!

Протяжённая часть пути, два вагона — самая безопасная. Они заранее озаботились о дверях в торцах вагонов и мостках между ними. Иначе, как на ходу по поезду перемещаться? Можжно было по телефону связаться с машинистом, но бесполезно. Этот глухой тетёркин звонки не слышит. Никоненко ловко спрыгивает с последнего вагона, пригибаясь, бежит к кабине паровоза. Через несколько секунд он уже там.

— Давай вперёд!

— Там же эшелон стоит! — округляет глаза машинист.

— Не сможешь сдвинуть?

— Смогу, наверное, — чешет затылок седоусый машинист и командует кочегару, — Давай, Вилис.

Лейтенант чуть сдвигается от пыхнувшей жаром открытой топки. Немного, настолько, насколько позволяет тесная кабинка. Машинист дёргает какие-то ручки, от одного его движения паровоз издаёт торжествующий свист. Движение поршней и других частей внутри машины не увидишь, но стальный огробли (сцепные дышла) медленно начинают движение. Чуть скрипнув, качнулись колёса, и вот вся махина паровоза двинулась вперёд, толкая впереди себя пару платформ и два вагона.

Чужой эшелон стоит всего в метрах тридцати. Когда осторожно, до скорости примерно метр в секунду, разогнавшийся мини-эшелон втыкается в большой, от пронёсшегося по нему лязга слегка шарахаются солдаты в мышиной форме. Кто-то торопливо выпрыгивает из-под вагонов. Веселее тумкают мосинки, подлавливая зазевавшихся.