Совсем не случайно мы, играя в шашки, говорим, что мы в шашки рубимся. Мы говорим, что своей шашкой срубили шашку противника.

Нужно еще помнить, что в одном смысле женщине соответствует белый цвет, а мужчине – черный. В другом же смысле – все наоборот. Но всегда мужчина и женщина – два противоположных и противостоящих цвета. О смысле этого обстоятельства – не сегодня. Оно не так просто.

...И не случайно во всех церквях и храмах, посвященных святому воину Георгию Победоносцу, полы покрыты шашечным узором, если можно это назвать узором. Полы в них – черно-белые, в шашечку. Во всяком случае, они должны такими быть в церквях и храмах, посвященных Георгию Победоносцу.

В бою воины, сражающиеся на праведной стороне, себя видели белыми воинами, а тех, кто на них нападал, – силами черными. Но это так у нас, у православных.

Вся католическая и протестантская Европа всегда себя видела белой и чистой, несмотря на то что нападала всегда сама. Православие для них – черное и неправедное само по себе, чего бы оно ни делало и как бы оно ни выглядело. Даже если оно ничего не делает, а просто только где-то присутствует, все равно оно оскорбляет взор, слух и помыслы белых и чистых католиков и протестантов. А православие всегда только защищается и сражается за жизнь. Католическая и протестантская Европа по сей день так себя и нас окрашивает и по сей день так себя ведет.

...На Руси так же, как и женщины, если мужчина где-то, как-то оступится, если сделает что-то не то, за что его осудят, он расплетал свою косу и ходил растрепанный-простоволосый. Небольшой проступок – на время расплетена коса. До тех пор, пока не получит прощения. А за проступок тяжелый мужчина своей косы лишался. Ему косу рубили, отрубали...

И вот что я вам, дорогие мои друзья и драгоценные мои подруги, скажу! Вот что я вам скажу, братцы. Да! Мужчинам за тяжелый проступок, за преступление отрубали косу, но... Голову ему не отрубали! В старину жизни вообще лишали редко, вопреки художественно-литературным и кинематографическим придумкам.

Отрубали ему не голову, а именно косу! Которая и называлась, по-другому, головой! И это было страшным наказанием. Это – бесчестье и лишение славы и мужчины, и всего его рода. Поэтому образ смерти виделся с волосяной косой или с пучком кос в руке. Подобные изображения мы можем видеть во всех крупных антропологических и археологических музеях мира.

Волосы же, заплетенные в косу, есть в косу заплетенная голова.

Мужчина мог и добровольно срезать свою косу. Это называлось постриг. Постриг – и в монастырь... На исправление. У славян в крови знание о том, что любой постриг – это вина! Любой постриг – признание своей вины. И сейчас человек, осужденный и приговоренный к лишению свободы, обривается наголо.