На лоб упала непослушная прядь, и девушка поспешно заправила ее за ухо. Неделю назад она, перебрав целую палитру броских темных оттенков, по совету нового парикмахера-колориста вернулась к натуральному тону блонд. Вышло элегантно. «Изысканность» — таким станет девиз ее жизни в США.

— Ой! — Имоджин быстро отдернула ногу и с упреком посмотрела на фотографа, который больно задел беззащитный мизинец, выглядывающий из ее лучших (и единственных) босоножек из змеиной кожи с ремешками вокруг щиколотки.

— Вы мне мешаете, не понятно, что ли? — огрызнулся парень.

— Я сижу на своем месте, — сердито возразила Имоджин, намеренно усиливая британское произношение и делая акцент на слове «свое». Место действительно было именно ее, а на приглашении значилось ее имя. Такие вещи дорогого стоят. Индустрия моды — это замкнутое сообщество дизайнеров, издателей, покупателей и избранных наследников. Доступ на подобные мероприятия строго ограничен, и лишиться возможности их посещать — раз и навсегда — можно за одну минуту.

— Значит, мне мешает ваше кресло, — раздраженно буркнул фотограф и, одним прыжком преодолев покрытый пластиком подиум, запечатлел Анну Винтур, главного редактора Vogue,[1] которая грациозно усаживалась с другой стороны дефиле как раз напротив Имоджин. Раз уж Анна заняла свое место, показ можно было наконец-то начинать. Охранники в объемных черных свитерах и с большими рациями оперативно запихнули фотографа за загородку в конце подиума: на съемки во время показа налагалось строжайшее эмбарго, все снимки утверждал сам модельер. Достать припрятанную в сумочке компактную камеру-мыльницу Имоджин не рискнула. Она вволю пощелкала снаружи, возле киосков Брайант-парка, и собиралась, возвращаясь на работу, закинуть пленку в срочную проявку.

Ассистенты, с ног до головы в черном, сняли с подиума пластиковую защиту, обнажив его белую, девственно чистую поверхность. Освещение померкло, и гомон в зале стал стихать. Имоджин беззвучно вытащила из сумочки черный блокнот. Многие гости аккуратно, стараясь не шуршать, пристраивали под кресла портфели и сумочки. Когда свет погас, все преисполнились такого внимания к грядущему действу, что перестали перешептываться и перекладывать лежавшие на коленях бумаги.

В наступившей тишине грянул хит Рики Мартина «Жить безумной жизнью», и зал залил белый свет. Модели, ни на миг не опуская глаз, одна за другой двинулись по белоснежному подиуму. Имоджин едва успевала делать заметки. Сейчас в самый раз было бы пустить в ход мыльницу, но она не осмеливалась это сделать.