Больше ста тысяч долларов только что утонули в луже! Имоджин боялась даже посмотреть на Элис, которая вопреки всему, казалось, не слишком пострадала.

— С тобой все нормально? Да? — спросила Имоджин.

Элис кивнула.

— И ты снимала только на эту трубку? — спросила Имоджин, по-прежнему глядя на темный экран.

— Ага.

Поднимаясь на ноги и направляясь к трейлеру, Имоджин старалась сохранить непроницаемое выражение лица. Она зашла в трейлер, заперлась, а потом, забыв о приличиях, бросилась вниз лицом на маленький диванчик и принялась колотить кулаками в пластмассовую стенку. Господи, она просто разваливалась на части! Бывало ли прежде с ней такое? Нет. Никогда.

Когда врачи впервые нашли у нее опухоль, Имоджин игнорировала это на протяжении шести дней. Почти неделю она никому ничего не говорила, просто продолжала заниматься своими делами. Она знала: стоит признать реальность того, что что-то не так, и мир навсегда изменится. Она не ошиблась. Сейчас ей хотелось расплакаться, но ситуация казалась слишком незначительной, чтобы лить из-за нее слезы. Какого хера все это творится в ее жизни, к чему она пришла? Она за все платила сполна. Она отпаривала одежду. Она скребла полы в студии. Она договаривалась о моделях и добывала разрешения пятнадцать, мать их, лет. И эти пятнадцать лет означали, что ей не придется это делать снова. Она рвала задницу и заработала счастливую возможность сидеть за письменным столом, говорить «да» или «нет», заключать сделки, посещать обеды… а вовсе не стоять на коленях у края тротуара и шарить руками в мерзкой луже. Она больше не может этого делать. Не может и не хочет. Ева победила. Ева сломала ее. Фотосессия, ради которой она так старалась, в буквальном смысле утонула в дерьме. Нечто подобное случалось с ней прежде лишь однажды, десять лет тому назад. Тогда она делала фотосессию с Памелой Хансон на Статен-Айленд Ферри.[130] За одну только аренду парома на два часа им пришлось отдать громадные деньги в городской бюджет. Десять лет — не такой уж большой срок, но профессионалы тогда еще предпочитали снимать на пленку. Они отстрелялись с головокружительной скоростью, поздравили себя с отлично проделанной работой и открыли бутылку шампанского, едва причалив к пристани Манхэттена. И только когда все уже были слегка навеселе, выяснилось, что пленки в фотоаппарате не было. К счастью, тогда у них нашлись деньги, чтобы отснять все заново на следующий день. Сейчас такой возможности нет.

Имоджин не слышала стука в дверь и не сознавала, что рядом с ней стоит Эшли, пока та не коснулась ее плеча. От прикосновения ее передернуло.