Кто знает, может, это будет последнее приключение Гунцзы Ху? Наверняка так подумали многие.

Но для таких людей, как Ху, чувство, что это «в последний раз», и есть настоящее приключение, и есть то, что движет ими, от чего кровь бурлит в жилах, именно это — а не радость добычи.

Сперва Гунцзы Ху вел корабль по морскому пути из Срединных Земель в Ваньчжоу, а в том месте, где путь поворачивает на север, вдруг велел команде держать прямо и плыть дальше на запад. Так они потихоньку ушли с путей всем известных и по-настоящему начали свою экспедицию в открытом море. Как все знают, по звездам определять местоположение и так дело трудное и запутанное, а делать это прямо в море и вовсе невозможно. В те времена единственным, кто умел прокладывать путь по звездам, был мудрец Симэнь, что служил в ведомстве Астрологии при дворе императора сто двадцать лет тому назад, да и тот при расчетах всегда вынужден был пользоваться Большой Звездной Картой, что хранилась во Дворце с Бронзовой Черепицей. Поэтому спустя три-четыре дня в море матросы принялись волноваться. Им не встречались ни острова, ни рифы, что указаны были на морской карте, куда ни глянь — всюду лишь синее море, ветер совсем уже стих, огромное судно дрейфовало, словно опавший осенний лист.

Но Гунцзы Ху был спокоен и велел матросам спустить четыре якоря, чтобы корабль прочно на месте стоял. Слуги, еще на берегу скупившие всех устриц, что нашли на рынке, принялись за дело. Вынув из раковин свежих моллюсков, они выжали сок и вылили его в море. Из морских деликатесов устрицы пахнут сильнее всех, рассудил господин, запах точно привлечет Дафэна. Остальные разбили на носу походную мастерскую и принялись из деталей в железном сундуке по чертежам Гномов собирать арбалет.

Матросы из клана Крылатых и знать не знали, что такое арбалет, но, увидев серьезные лица слуг, поняли, что штука это не простая — обращаться следует осторожно. Приближенные господина то и дело затевали между собой спор: мол, тетива уже натянута, при сборке ни в коем случае нельзя ее резко отпускать, иначе арбалет может выстрелить, и тогда взрывом разнесет весь корабль.

Самым спокойным, как ни странно, был Гунцзы Ху. Он весь день расхаживал с Хуху на плече, ловил рыбу длиннющим морским удилом, потом, сняв ботинки и закатав штанины, опустил ноги в воду и стал безмятежно бултыхать ими в воде. Хуху хоть и стал зеленого цвета, но остался таким, как раньше, — стоило ему проголодаться, как он принимался скакать и выпрашивать еду, стоило набить пузо — как он засыпал, раскинув лапы, прямо на плече у господина. Когда Гунцзы вытаскивал рыбешку из воды, попугай хлопал крыльями и пытался стащить кусочек, поэтому господину ничего не оставалось, кроме как соорудить ему колпачок еще и на клюв. После этого Хуху еще долго обиженно косился на нового хозяина.