– А вы вообще что хотите? – спросила она.
– Чтобы ты обиделась! – вдруг закричал он. – На жизнь! На судьбу! На меня, что я тут над тобой изгаляюсь, а потом буду трахать, как захочу! Да и на себя тоже, на свою блядскую покорность!
– А что вы про меня знаете? – закричала она в ответ и взмахнула рукой, словно желая дать ему пощечину. – Что вы про мою жизнь знаете? Я ведь человек! Понял, ты? Меня мама любила, как тебя, и сильнее даже! Ну, умерла она, а папа еще раньше! А жениха в Чечне убили! Вот ты меня трахать будешь, а у меня живот болит, знаешь как? К онкологу идти боюсь, и все равно денег нет…
Слезы брызнули у нее из глаз, она бросилась на диван, свернулась клубочком и задрожала в рыданиях. Короткая юбка сильно задралась, и голые бедра над черными чулками засияли беспомощно, жалобно, страшно.
Он опустился на корточки перед диваном. Помешкав, прикоснулся к ее плечу.
Она приподняла голову, поглядела на него синими прозрачными совершенно сухими глазами и негромко спросила:
– Так нормально? Возбуждает?
много ли человеку земли нужно Пространство и время
Пространство и время
У нее схватило живот, пардон. В гостях. Ну, бывает. Ну, извините. Она зашла в туалет, заперла дверь, подняла платье, стянула трусы, уселась на унитаз. Она точно заперла дверь. С ней никогда такого не было, чтобы она забыла запереться в сортире. Даже дома, когда никого в квартире не было, она все равно запиралась.
Но дверь раскрылась, и вломился сильно пьяный мужчина.
Она завизжала. А он заорал:
– Отвернитесь! Глаза закройте!
И принялся мочиться в раковину.
Она привстала, протянула руку, захлопнула распахнувшуюся дверь и зажмурилась.
– Ух, – сказал он, открыв кран и пустив воду. – Простите. Честное слово, я бы просто описался. Спасибо. Извините.
Вдруг стены шатнуло и что-то глухо двинулось в коридоре.
Он толкнул дверь. Дверь не поддалась. Он повертел ручку. Навалился плечом. Ударил кулаком. Никакого толка. Как будто бетоном приперло. Из коридора раздался крик. Снова какой-то стук. Потом все стихло.