Несомненно: Дамержана Омирбаева всерьез увлек и, по-видимому, убедил знаменитый русский роман. Убедил в том, что конфликт героя с жизнью – на все времена и происходит во всех климатических зонах. Однако в своих интервью он множество раз повторял, что пытался сделать свою собственную, оригинальную интерпретацию романа, а не его экранизацию или фотографию, и ни в коем случае не хотел быть копиистом и эпигоном. Он искренне полагал, что снял «свое кино», сосредоточившись на современности и на родных казахских реалиях. Кинокритики, писавшие о картине, советовали всем школьникам смотреть именно этот фильм, а не «буквальные», костюмные экранизации, далекие по времени от сегодняшней жизни.

Интерпретация, конечно, получилась: ибо налицо и другое время, и другое место действия, и другое название картины, и другие имена героев и героинь. Но в фильме именно что буквально, фотографически использована схема романа Достоевского, все сюжетные ходы «Преступления и наказания» – пути юноши от «преступления» до «наказания». Ничего «своего» в разработке сценария режиссер (он же и сценарист) «поймать» не смог. Костная система романа, его канва воспроизведены до подробностей, до деталей. Трудно было обойтись даже и без такого (на самом деле очень важного) эпизода, когда в дверь запертой изнутри лавки, где спрятался убийца и валяются на полу два трупа, стучит и рвется еще один претендент на пулю – водитель хлебного фургона. Так и в романе – соскочи дверной крючок старухиной квартиры и столкнись посетитель Алены Ивановны с Раскольниковым, не миновать бы ему топора. Правда, в пистолете казахского студента патронов больше не было.

Но вот что любопытно: новое время, другая страна, с иным климатом и менталитетом народа, а также дикий капитализм степного края ничего, как мы видим, не изменили в намерениях молодых людей «совершать поступки», то есть убивать и грабить, а потом сокрушаться из-за своей бездарности. В чем же тогда режиссерское «свое» в картине «Студент»?

Кажется, только в том, что мотив убийства, выбор жертвы и моральные издержки убийцы никак не стыкуются. Остается неясным: Студент хочет ограбить ради денег, а для этого убить, или убить из принципа («избавить мир от дрянного человека»), а попутно и ограбить (деньги, мол, всегда пригодятся). Но если цель, главным образом, убить, то почему был выбран скромнейший ларешник? Из-за того, что не отпустил продукты в долг? Так ведь никто никогда никому ничего не отпускает в долг, иначе разорится. Если задача – ограбить, то почему выбрана такая мизерная торговая точка? По знакомству? Что планирует Студент сделать с награбленным? Не видно, чтобы казахский герой намеревался осчастливить человечество, мысленно раздавая деньги беднякам. В отличие от ситуации с Раскольниковым, Студента ни в чем не подозревают, он остается вне поле зрения следствия, не видно и следователя; режиссер легко обошелся без линии «Порфирий Петрович – Родион Раскольников», чем крайне ослабил психологический стержень повествования. Замена ему не найдена, сюжет с «Соней» крайне скуп (здесь нет и не может быть евангельского или любого другого религиозного вкрапления); пунктирны и все сцены «после убийства». Студент страдает только из-за того, что его «настоящий поступок» осложнился «сантиментами», а лучше, чтобы их вовсе не было. Вот и все «раскаяние» Студента: сокрушительное разочаровался в себе – мол, не герой, слабак, ничтожество – проверка это выявила и подтвердила.