Даже те, для кого Абакумов фигура незаурядная, спорили с исполнителем, исходя из критерия подлинности. А. Кандауров, депутат ГД: «Попытка выставить дебилом Абакумова кажется мне неправомерной. Абакумов был блестящим профессионалом и неординарным человеком, потому и сделал такую блестящую карьеру. Он же был одним из самых демократичных руководителей КГБ. В сериале Абакумов кондовый и простоватый. И люди, и слова в фильме какие-то ненастоящие. Фильм вообще не отражает эпоху. Здесь все какое-то киношное, несмотря на кажущееся стремление к достоверности, вроде и мундиры правильные, и платья на дамах по тогдашней моде, а видно, что все пошито в мосфильмовских цехах. Не только костюмы – отношения здесь “бутафорские”. Актеры не очень понимают, что играют. Та эпоха была гораздо страшнее и величественнее, чем в фильме»[528].

Имеет смысл процитировать фрагмент воспоминаний штатного сотрудника марфинской шарашки (вольного) К. Ф. Калачева. «В. С. Абакумов – мужчина скорее высокого, чем среднего роста, плотного телосложения, полное смуглое овальное лицо, хорошо посаженная голова. Хорошо сидит плотно облегающий серый костюм, говорит ровным спокойным голосом. В общем, в данной ситуации (то есть в приватном ночном разговоре с вольным штатным сотрудником секретного института. – Л.С.) производил на окружающих впечатление интеллигентного человека. Такого впечатления, что он способен на крайнюю жестокость к людям, не создавалось»[529].

В фильме выпукло представлена психология и анатомия власти. По мнению большинства критиков, Сталин в исполнения Игоря Кваши неудачен, нелеп. Критерии: перебрали с оспинами на лице, представили карикатурным параноиком, особенно в сцене, когда ему сообщают о предательстве дипломата. «Доведя Сталина до немотивированной истерики, которой, кстати, в романе нет, экранизаторы ущемили не только историческую, но и художественную правду»[530]. В романе Сталин забыл, зачем вызвал ночью Абакумова, и вспомнил только после ухода министра, и для памяти записал в календаре: секретная телефония. А в телеверсии – все наоборот: Сталин ничего не забыл, и Абакумов сам, в порыве служебного рвения, вдруг сообщает ему о звонке анонимного дипломата в посольство США. Сталин воет, всхлипывает, кричит, угрожает, стучит кулаком по столу, а Абакумов спиной выходит в дверь. Потому и возникает вопрос: чего так сильно испугался Сталин в декабре 1949 года, если за четыре месяца до этого, в августе 1949-го СССР произвел свой первый испытательный взрыв атомной бомбы? Почему его так сильно заботила судьба агента Коваля, если советская разведка успешно разрабатывала многих западных ученых, работавших над атомным проектом?