Это не было похоже даже на второразрядный отель, все было гораздо хуже. Сплошь серое, совершенно пустое, в удручающем состоянии и… грязное. Ужасно грязное.

Обезумев, он поднес руки к лицу, дотронулся до него, ощупал, очень бережно. И не почувствовал ничего необычного. И, кроме того… на нем не было никаких бинтов! Его надули, операции не было. Где-то в глубине души он даже был этому рад…

Потом он вспомнил, что не заплатил пока никаких денег. Хирург лишь попросил его паспорт в качестве залога.

Тут ему в голову пришло совершенно другое объяснение, и его охватил настоящий страх.

Он обшарил взглядом пространство вокруг себя, и все встало на свои места. Скорее форточка, чем окно, да еще и зарешеченная. В углу отверстие вместо унитаза, в ужасном состоянии. Узкая кровать, белье с желтыми пятнами…

Он бросился к двери из ржавого металла, покрытой отвратительными рисунками. Заперто.

Он стучал, звал, кричал, орал.

В центре двери открылось зарешеченное окошко. Он попытался посмотреть в него, но ничего не увидел.

– Куаль э о проблема?[20] – раздался грубый голос.

– Я хочу видеть директора!

– Диретор? Нао! Эсперар![21]

– Я не понимаю ни слова!

– Эсперар!

Окошко с грохотом закрылось, лязг металла эхом отозвался в пустой комнате, и Кантор услышал звук удаляющихся шагов.

– Эй, американо![22] – раздался голос.

А потом все стихло.

На несколько минут воцарилась тишина. А затем снова раздались шаги. Другие.

– Кьюдаду![23] – сказал кто-то снаружи.

Звук ключа в замочной скважине. Тяжелая дверь со скрипом повернулась на петлях, и потрясенный Барри Кантор увидел, как в комнату входит…