Появляется женщина, которая вытаскивает своего мужа и кричит:

— Скажи развратнице, кто она. Как она детей моих хотела оставить без куска хлеба.

Тут же плачут дети. Толпа угрожающе шумит. Тогда Мария вскакивает на помост и кричит толпе, что все они слабоумные и коварные грешники. Римские язычники чище и лучше их, жителей этой грязной страны. Толпа в ярости начинает метать в воздух пыль, бросать свои одежды и кричать, что эта блудница, которая спит с врагами, с язычниками, смеет оскорблять их, благочестивых иудеев. Марию хватают, она яростно сопротивляется, кого-то укусила за руку, кого-то ударила ногой. И при этом продолжает кричать оскорбления толпе. Какая-то женщина плюнула на нее, посыпались удары. Бьют и ее разбегающихся слуг. Марфа торопливо уводит плачущего Лазаря, который пытался помочь Марии.

— По Моисееву закону ее надо побить камнями, кричали из толпы.

И Марию поволокли на пустырь.

— Народ, — сказал появившийся перед толпой Иахим. — У нас, иудеев, есть хороший обычай: в сомнительных случаях советоваться со знаменитыми раввинами. Не забывайте, что эта женщина все-таки из уважаемой семьи и вдова уважаемого человека.

— Отведем ее к тому пророку Галилейскому, сказал какой-то книжник. — Пусть объяснит нам, как с этой женщиной поступить. Вы ходите слушать этого пророка, верите ему, вот и испытаем его, насколько он мудр. Как, с одной стороны, не нарушить Моисеев закон, а с другой стороны, проявить милосердие.

— Где учитель? — спросил кто-то у Иуды.

— Учитель сидит на берегу, — ответил Иуда.

Марию волокут, тащат за волосы по земле. Она продолжает кричать, извиваться. Ее держат несколько мужчин. Наконец ее бросили на землю, придавив голову ногой, и она видит перед собой грубые сандалии и слышит голос из толпы.

— Учитель, эта женщина взята в прелюбодеянии, а Моисей в законе заповедовал нам побивать таких камнями. Ты что скажешь?

Перед лицом Марии появился палец, который что-то чертил на земле. Толпа молчала, дышала вокруг, ожидая ответа. Палец исчез от лица Марии. Значит, человек выпрямился.

— Кто из вас без греха, первый брось в нее камень, — услышала Мария.

И опять палец появился перед ней и чертил что-то, писал на земле. Мария почувствовала, что ее отпустили. Ноги у лица ее исчезли, и лишь сандалии учителя были перед ней, и палец продолжал что-то писать на земле. Мария бессильно лежала в крови, истерзанная, пыльная. Палец вновь исчез, и учитель сказал:

— Женщина, где твои обвинители? Никто не осудил тебя.

— Никто, — отозвалась Мария разбитыми губами.

— И я тебя не осуждаю. Иди и больше не греши.