Панэций был воспитателем римского общества — но только той его части, которой пришлась по душе стоическая основа его морали. Это была его лучшая часть; заветы Сципиона перешли к Кв. Лутацию Катулу, от него к Л. Крассу (оратору), от него к Цицерону, Катону Младшему и М. Бруту. Можно даже сказать, что в эллинизованном римском обществе стоический идеал достиг своего апогея, так как здесь греческая философская мысль сочеталась с исконно римской выдержкой характера. Цицерон не раз бывал слаб в жизни, но смерть он встретил мужественно; еще более освятили свое дело своей геройской смертью Катон и Брут. Только теперь взошли семена, зароненные некогда первыми учителями в души их впечатлительной аудитории под колоннадами Пестрой Стои. Староримский vir bonus вырос и преобразился; он стал тем исполином духа, про которого сказано:

Но, повторяем, это была лишь одна часть римского общества; другая избрала себе вождем Эпикура, этика которого вслед за стоической перекинулась в жаждущий образования Рим. Прославление удовольствия как цели жизни пришлось очень но сердцу богачам-сенаторам и всадникам, как раз теперь расширившим свои дома и виллы греческими перистилями и собравшим в них всю роскошь греческого Востока для изысканнейших наслаждений. Строгие последствия, которые сам Эпикур выводил из своих заманчивых предпосылок, замалчивались или отбрасывались; хотелось все изведать, все вкусить:

Ибо дальше была пустота; так учил Эпикур и так охотно верили... Спасибо и на том, что не было загробного суда и расплаты за чрезмерность наслаждения на земле.

Таковы были обе части эллинизованного римского общества, соперничавшие между собою в последние десятилетия римской республики.

Глава II. Наука

Глава II. Наука

§ 12. Подобно всем народам древности, за единственным исключением греков, древние римляне знали первоначально только прикладное знание. Сюда относилось, первым делом, умение обеспечить себе благоволение богов правильными — именно правильными, отнюдь не задушевными — молитвами и жертвоприношениями, умение разгадывать их волю, сказывающуюся в поведении священных птиц, в рисунке печени жертвенного животного и других приметах; затем в умении правильно исполнять свои магистратские функции, к чему примыкала вся область государственного и частного права. Все это при случае записывалось в особых «памятках» (commentarii) в назидание нуждающимся.

Особым вниманием пользовалось у римлян земледелие в широком смысле, то есть вообще вся жизнь помещика. Первое прозаическое сочинение римлян, дошедшее до нас, — книга Катона Старшего «De agri culture». Оно приноровлено еще к староримским порядкам, при которых pater families с помощью своего vilicus (надзирателя) управлял своей familia rustica и обрабатывал свое поместье. Отношение к рабам предполагается здесь римски жесткое: «состарившихся рабов, болезненных рабов и все вообще ненужное хозяин должен продавать». Все же для новой плантационной системы (выше, с.255) это патриархальное сочинение не годилось: соответствующее руководство пришлось перевести, что довольно знаменательно, с карфагенского. Обоим сочинениям эллинизованное общество в лице М. Теренция Варрона, ровесника и друга Цицерона, противопоставила свое; в нем рекомендуется гуманное обращение с рабами, но этим семенам предстояло взойти не скоро.