Она наплевала на все правила. Первое – салфетку на колени. Второе – не кричать из комнаты, если хочешь кого-то позвать. И еще не топать на лестнице. Хлеб и рулеты сначала разламывать пополам, потом на кусочки, каждый кусочек намазывать маслом в отдельности. Солонку и перечницу передаем всегда вместе. Красить ногти можно только в ванной. Записки и письма со словами благодарности нужно отправлять в течение трех дней. Есть список запрещенных телепрограмм: «Узник», «Фэлкон Крест», «Блюз Хилл-стрит». Никакого «Шоу ужасов Рокки Хоррора». Доброе утро. Пожалуйста. Разрешите выйти. Добрый день, это дом Блессингов. И самое главное: не говори о ком-то, кто с тобой в одной комнате, в третьем лице. За этим Китти следила особенно строго.

Мэлори выводило из себя, что родители ждут от нее хороших оценок, правильной осанки, светского блеска в разговоре, безупречного вождения, безукоризненной профессиональной этики. Пусть она и не перечила родителям, но внутри у нее все восставало, и Старик с Китти наверняка это понимали. Все, чему ее учили с детства, все, о чем ей говорили, пошло ей на пользу. За это надо быть благодарной, а она ворчала. Могла бы, кстати, принять мамино приглашение и ходить на уроки к визажисту или на бальные танцы. И сходить с ней в торговый центр тоже могла. И уж точно не стоило называть бабкиными серьги от Дэвида Юрмана, которые мама подарила ей на сорокалетие. Мать так старалась сделать Мэлори более утонченной, а она только отмахивалась. Четыре года в университете были счастливыми: Мэлори носила спортивные штаны, собирала волосы в хвост. В первую зиму на острове сделала татуировку на лодыжке – виноградная лоза оплетает косточку. Если бы у нее спросили – зачем, она бы ответила, что для красоты или, может, для развлечения. Хотя честнее было бы сказать: чтобы не превратиться в собственную мать.

Мэлори старается вынырнуть из тоскливого отчаяния и с головой уходит в дела. Чем она занимается? Сначала организацией панихиды, похорон и приема. Это наша героиня сделала буквально на автопилоте. Купер ничем не мог ей помочь. Потом нужно было выставить дом на продажу, раздать или распродать мебель, продать бизнес Старика. От Купера и здесь не было толку. Мэлори общалась с семейным юристом Джеффри Тоддом, со своим юристом Эйлин Бирс. На февральских каникулах они с Линком приехали домой в Балтимор и разобрали вещи в каждой комнате. В апреле Линк улетел повидаться с Фреем и Анной – они ждали девочку, а Мэлори с братом встретились в Балтиморе, чтобы завершить продажу дома и бизнеса. Деньги поделили, каждому досталась внушительная сумма. Для Мэлори это целое состояние. Но деньги, о которых она прежде так тревожилась, больше ничего для нее не значат.