Митра написал свое стихотворение обратной лесенкой, о которой говорил Бальдр - теперь я понял, наконец, что это такое.

Вот только он не вполне изящно справился с двенадцатой строкой. Комар, конечно, герой - кто бы спорил. Как говорится, жил, жив и будет жить. Только правильно было "он был бы героем".

И тут до меня дошло. Он не просто называл комара героем, он еще и сравнивал его с Герой. Это, конечно, было бронебойным комплиментом - несмотря на длинный круглый торс и небольшую голову. Все равно что назвать девушку попроще ангелом.

Зато я написал о самом главном, думал я жалобно, и в моем стихотворении дышит подлинная поэтическая сила. В нем затронуты важнейшие мировоззренческие пласты и видна драма человеческого духа. А главное, в нем полностью отражены все культурные и сущностные проблемы современной цивилизации…

Но в глубине души я уже понимал, что проиграл. Стихотворение Митры было лучше, это подтвердил бы любой вампир. Оставалась только надежда, что Гера узнает меня по особенностям стиля. Тогда, если она захочет…

Экран снова замигал, и я понял, что сейчас моя судьба решится. Та его половинка, где было стихотворение Митры, потемнела, и на ней появилась надпись - по диагонали, поверх стихотворных строчек, словно кто-то писал маркером прямо по экрану:

"Чмок тя." Это ничего еще не значит, подумал я упрямо. Через секунду потемнела моя половинка экрана. А потом по ней пробежала размашистая жирная строка: "В Бобринец, тварино!"

Я ощутил легкую боль в районе локтевого сгиба, где игла уходила под кожу, и решил, что сбил повязку неловким движением. Я протянул было к ней свободную руку, чтобы поправить - но рука мне не подчинилась. А затем волна какой-то принудительной усталости прошла через мой ум, и я потерял к происходящему интерес.

Следующие час или два я помню только отрывками. Передо мной несколько раз появлялись лица Бальдра и Локи. Локи вынул из моей руки иглу, а Бальдр казенным голосом зачитал дуэльный ордер Митры. Он был следующего содержания:

"Локи Девятому от Митры Шестого. Служебное. Дуэльный Ордер. Рама Второй ведет себя глупо и нагло. Но это вызывает к нему только жалость. В случае моей победы в этом дурацком состязании прошу привязать его к той самой шведской стенке, от которой я когда-то отвязал его, чтобы ввести в наш мир. На столе перед ним я прошу поставить монитор, куда будет передаваться изображение с камеры на булавке моего галстука. Я хочу, чтобы Рама Второй во всех подробностях увидел мою встречу с той особой, чьим терпением и доброжелательностью он так нахально злоупотреблял. Мною движет двоякое чувство. Первое, я хочу, чтобы он понял, как следует вести себя воспитанному мужчине, общаясь с дамой. Второе, я хочу развлечь Раму Второго, зная его склонность к подобным зрелищам. Пора, наконец, разорвать эксклюзивную связь с нацистским асом Руделем, в которой Рама Второй ищет спасения от одиночества. Готов за это к встрече с Богом. Митра Шестой."