Откуда-то сверху ему на лысину упала капля.

Он поднял глаза — и на лоб ему упала вторая капля. Он недоуменно наморщился — и на него упала третья. Я даже слышал звук, с которым капли разбивались о его кожу.

Тут с полосатым господином и окружающим его миром стало твориться что-то странное. Исчезла улица, пропала машина, а его руки загнулись за спину — и оказались прикрученными веревками к каменному столбу. На его шее появился железный ошейник с шипами, не позволяющий ему повернуть голову. Его загорелая лысина заполнила все поле зрения, словно я навел на нее камеру и сделал сильный зум.

На лысину снова упала капля воды. Я увидел в мельчайших подробностях, как она расшиблась. Привязанный к столбу вскрикнул.

Я поглядел вверх. На столбе выше его головы висела старинная медная посудина с тонким носиком, на котором уже набухала следующая капля.

В моей руке возник шест — почти такой же, как в прошлом видении. Я ударил им по столбу и сшиб его верхушку вместе с медной посудиной. Потом я коснулся шестом железного ошейника, и тот послушно свалился на землю. С той же сновидческой легкостью, одним прикосновением шеста, я распутал веревки, которыми были скручены руки полосатого господина, и он побежал вперед.

Впереди была полукруглая дубовая дверь с большим железным кольцом. Он схватился за кольцо, потянул, и дверь открылась. В проеме мелькнул силуэт большой худой собаки с торчащими ушами. Господин шагнул за дверь. А потом собака и полосатый господин покрылись рябью и превратились в облако разноцветных брызг — и все исчезло так же внезапно, как появилось.

— Это фрагмент реальной перемотки по программе «Золотой Парашют», — сказал Улл. — Вы насмотритесь на подобные проекции испуганных умов досыта, я вам обещаю. Теперь вопросы. Скажите, когда исчезла улица и машина, где оказался мужчина, который из нее вылез?

— У столба, — ответил я. — Это, кажется, такая древняя пытка водой.

— А где находился столб? На улице? В поле? В каком-то помещении?

Я задумался. Как ни странно, но ответить на этот вопрос я не мог. И никто другой, похоже, тоже не мог — молчали все.

— Следующий вопрос. Где находилась дверь с железным кольцом? Рама?

— За дверью была собака, — сказал я.

— Это правда, — согласился Улл. — Но где висела сама дверь? Двери ведь бывают в домах, в заборах, в стенах. Где была эта?

— Я не заметил, — признался я.

— Кто-нибудь заметил? — спросил Улл.

Ответом было молчание.

— Я показал вам этот отрывок с одной-единственной целью, — сказал Улл. — Чтобы вы сразу поняли, чем лимбо отличается от реальности. Дело в том, что мои вопросы не имеют смысла. Потому что вампир, перематывавший эту анимограмму, не заинтересовался ни местом, где стоял пыточный столб, ни тем, где находилась дверь, в которую проскользнул его подопечный. Поэтому столб не стоял нигде. И дверь тоже. Все, что вы видите в лимбо, создается исключительно вниманием, которое вы к этому проявляете, сознательно или нет. Профессионализм ныряльщика заключается в том, чтобы, как говорил великий Оккам, не множить сущности без надобности. Запомните это как следует, дети мои, и вы облегчите себе жизнь… И это относится не только к лимбо. Но и ко всему остальному в жизни…