Исторический путеводитель по знаменитой столице государства Российского от 1831 года рекомендует его «порядочной квадратной площадью» между домом генерал-губернатора и Тверским частным домом, где частный – от слова «часть», и часть эта – полицейская. В те поры площадь уже звалась Тверскою – теперь уж непонятно, то ли по улице, то ли по полицейской части. Весь XIX век она оставалась «пустопорожней», а в 1907 году вдруг вспомнили, что исполнилось 25 лет со дня смерти в Москве знаменитого Белого генерала – Михаила Дмитриевича Скобелева. Не станем распространяться о причинах его скоропостижной и безвременной (в 39 лет) кончины – тут может изрядно помочь Б. Акунин, описавший эту историю в романе «Смерть Ахиллеса», где Михаил Дмитриевич выведен под фамилией Соболев. Скажем главное: молодой генерал, отличившийся в среднеазиатских походах и Русско-турецкой войне 1877-1878 годов, был отменно храбр, невероятно популярен в войсках и очень любим в народе. Деньги на его памятник собирали всем миром – мы уже упоминали, что так создавались практически все монументы нецарствующим особам до 1917 года.

Вопрос о месте для памятника решал лично Николай II. И решил – в пользу Тверской площади. Отставной полковник Самонов выиграл конкурс у 26 профессиональных скульпторов и изваял героического генерала идущим в бой на коне и с саблей наголо. На пьедестал памятника Самонов определил строчки приказа, отданного Михаилом Дмитриевичем во время боев под Плевной: «…Прошу всех… крепить дух молитвою и размышлением, дабы свято до конца исполнить, чего требуют от нас долг, присяга и честь имени русского». В 1912 году памятник на переименованной в связи с этим площади торжественно открыли, а в послереволюционном 1918-м своротили с постамента, исполняя декрет Совнаркома об уничтожении памятников царям и их прихвостням. У кузнецов, кующих ключи счастья, дух был молод по определению, и рецепт его укрепления, выписанный великим русским военачальником, им был абсолютно не гож: молитвы сбросили с корабля современности, а для размышлений в революционном угаре ни места, ни времени не обнаруживалось.

Так и не разобрались крушившие памятник, что Белым генерал был не по оппозиции к революции, а по форме одежды: отважный военачальник всегда шел в бой на белом коне, в белой папахе и бурке. Вроде мишень отличная, но он, наоборот, внушал страх – турки боялись Белого генерала, по-османски Ак-Пашу, пуще белой смерти.

Опустевший постамент превратили в трибуну, площадь перестали называть Скобелевской. А на Советской переименованной площади и памятник должен был стоять советский. Как он назывался – не спрашивайте: в трех разных книжках мы встретили три отличных друг от друга его названия. Выбирайте на вкус: обелиск Октябрьской революции, обелиск Советской Конституции, монумент Свободы. Три книги сходятся в одном: статуя Свободы там точно была. Вот где – тут опять спорят: не то монумент венчала, не то перед ним стояла. И оставшиеся на решетке Большого Каменного моста изображения монумента этого спора не решат: они так замазаны краской, что уже почти ничего не видно. Но и обелиску со спорным названием была уготована печальная участь – в 1941 году его тоже сломали. И опять краеведы консенсуса не достигли: сам обветшал или показалось, что облику площади перестал соответствовать – мал был больно.