Царь-пушка И это – не царское
Царь-пушка
Все бы Губерману сразу ругаться! Не стреляет Царь-пушка, вестимо, а как ей это делать прикажете, если чугунные ядра, которые рядом с ней в Кремле лежат, ну никак в дуло не поместятся – по той простой причине, что диаметр у них побольше Царь-пушечного калибра будет. И этой бы причины с головой для бездействия хватило, но мы вам больше скажем: она вообще ядрами стрелять была не должна: при ее калибре да толщине (а точнее, тоньшине) стенок от ядер ее разнесло бы к чертовой матери. Да и не для ядер отливал ее в 1586 году мастер Андрей Чохов, а вовсе даже для стрельбы каменной картечью, которую в те поры называли «дробом». Ну, чтобы вам получше представить, это что-то вроде каменной щебенки неотесанной. Оттого пушку эту так прямо и прозывали: «дробовик российский».
Вообще-то Андрей Чохов большим мастером по пушечному делу был и пушек немало на своем веку построил. «Возьми дырку, облей ее бронзой, и ты получишь пушку» – по этому древнему рецепту наделал Чохов орудий примерно 20: «Троил», «Аспид», «Ахиллес» и других еще полтора десятка. Но самая знаменитая, самая большая не только в России, но и по миру всему, что в наши дни и «Книга рекордов Гиннесса» зафиксировала, – это Царь-пушка. Знатный вышел дробовичок: калибр – 89 сантиметров, весу 40 тонн и длина – 5 метров с третью. При таких-то статях это был вовсе даже и не музейный экспонат: пушку поставили в Китай-городе и назначили охранять от басурман переправу через Москву-реку. Но басурмане с тех пор с юга к Кремлю не подступали, а поляки в 1612-м пришли с другой стороны.
Пришлось ли Царь-пушке в своей жизни выстрелить? Специалисты из Академии имени Дзержинского, которые в 1980 году обследовали Царь-пушку, уверяют, что хоть разок, да она стреляла. Лев Гумилев безапелляционно утверждал, что тот самый единственный выстрел из Царь-пушки был сделан пеплом сожженного Лжедмитрия I. Черновато пошутим, что дело пошло прахом и не царским оказалось это дело – палить.
Церковь Покрова в Филях Фамильный стиль
Церковь Покрова в Филях
Главной заслугой своего рода перед Россией древний боярский род Нарышкиных считал рождение Натальей Кирилловной Нарышкиной, второй женой царя Алексея Михайловича, сына Петруши, ставшего императором всея Руси Петром I. Однако в Москве за Нарышкиными числится еще одно, не менее значительное рождение – архитектурный стиль их имени, московское барокко, чаще называемое нарышкинским.