Сказано – сделано (видно, и француз Оливье за годы работы в столице русского купечества проникся его правилами). И открылся на углу Петровского бульвара и Неглинной «Трактир “Эрмитаж” Оливье». Название «трактир» лощеную московскую публику не смущало. Было заведение шикарным рестораном, только официанты не во фраках, а в рубахах бегали. Зато меню «Эрмитажа» было самого высокого полета (в том смысле, что душа от такой «разблюдовки» порхала, как птичка-колибри). Красой и гордостью заведения был авторский салат шеф-повара и совладельца. Понятно теперь, почему про салат на этой странице? Жаль только, утерян рецепт коронного блюда. Это ведь даже не булатная сталь, образцов не сохранилось. Сохранились лишь легенды. Нет уже и людей, которым у самого Оливье кушать доводилось. А их немало было. И публика большей частью элитная.
У Оливье отмечали юбилеи Тургенева и Достоевского, давали торжественный обед в честь 100-летия Пушкина. Вслед за литературными торжествами пристрастилась отмечать свои праздники профессура Московского университета. А где профессура – туда и студенты тянутся, мы, мол, тоже не лаптем щи… В общем, в Татьянин день на Трубу иной публике соваться и не следовало.
Много повидал трактир-ресторан на своем веку и трагического, и комического. И дожил практически до наших дней, только из обеденного зала соорудили зрительный да и разместили в экс-ресторане театр «Школа современной пьесы». И кабы не разрушительный пожар, служить бы трактиру и дальше по культурной части. Впрочем, кто сказал, что салат оливье – не часть русской культуры?
Ю
Ю
Усадьба Архангельское
Князь Феликс Юсупов старший
Князь Феликс Юсупов младший с женой Ириной
Юрий Долгорукий «Приди ко мне, брате, в Москов…»
Юрий Долгорукий
Помните многотерпеливую Тверскую площадь с памятниками, отвечавшими текущему моменту? С далекого уже 1954 года концепция не менялась, и на площади тяжело восседает на жеребце Юрий Владимирович, которого освященная веками традиция считает основателем Москвы. Гюрги, по современной ему орфографии, был у Владимира Всеволодовича Мономаха шестым сыном и в силу этого обстоятельства претендовать на киевский престол никак не мог. Но очень хотел: весь свой век, пишут вслед за летописцами историки, он тянул руки к киевскому престолу, за что и получил от современников прозвище Долгорукий. А нас эта печальная коллизия его жизни может только порадовать: в ином случае у нас не было бы повода праздновать многовековые столичные юбилеи.