— Знаешь, поэтому я так и не стала заводить детей, — сказала Линетт. — Не хотела заботиться ни о ком, кроме себя. Я этого сполна хлебнула в молодости. Моя мать…

— Родила пятерых, которых воспитывала ты. Я знаю.

Линетт любила рассказывать эту историю, как будто все самое важное в ее жизни решилось, когда она была девочкой, в те дни, когда она пропускала школу, чтобы позаботиться о братьях и сестрах, сводить их к врачу.

— Ты никогда не думал, что ты столько для этих двоих делаешь, хотя мог бы потратить это время на себя? Мог бы пойти учиться, получить диплом.

— Зачем мне диплом? Ты же оставишь мне «Суперфайн»? Или ты передумала, Линетт?

Линетт, протиравшая столы в передней комнате, помрачнела.

— Нельзя так рассчитывать на других, Рэй. Даже на меня. Когда-нибудь я умру. Как и все.

— Тогда погоди умирать, пока не пришел репортер.

Линетт улыбнулась и махнула на Рэя тряпкой. Он, довольный собой, чмокнул ее в щеку и стал накрывать стол на троих.

Они сидели у окна, пили свежий кофе и поглощали печенья. В пекарне пахло дьявольским кремом: густой шоколад, сахар и дрожжи. В половину восьмого пришли обе официантки, Мишель и Микаэла. Они посюсюкали с Джи, надели сетки на волосы и стали воевать за право ставить музыку. Линетт положила войне конец, поймав станцию с госпелами, хотя она и не ходила в церковь. Скорее она хотела призвать благословение на всех них и на кафе. Все подпевали под нос, а Джи сидел на окне, совсем потерянный, когда Рэй ушел на кухню. С ним мальчик был одним ребенком — веселым, спокойным, а без него — другим.

В кафе было полно народу, когда Джейд ворвалась в «Суперфайн» в солнечных очках и с уже растрепавшейся косой набок. Она так и не переодела серые леггинсы и майку «Бэд брэйнз», в которой спала, только накинула рыжий плащ. Джи вскочил ее поцеловать, и Джейд подалась к нему, а потом отстранилась и спросила, где Рэй.

— Зачем ты его забрал? — кинулась она на Рэя, когда тот вышел из кухни. Она говорила высоким резким голосом, и посетители стали оборачиваться. — Я сама могу позаботиться о своем сыне.

Рэй взял ее под руку и вывел на улицу.

— Ты как?

— Голова болит, — сказала Джейд, надавив пальцами на виски.

Она не сказала, где была вчера вечером, но Рэй догадывался. На шоссе стоял ресторан, куда они любили ходить с подружками с курса. Там подавали «Джек Дэниэлз» со льдом и колой.

— Я поставила будильник. Я бы его отвела. А тут просыпаюсь, и никого нет.

— Я не хотел, чтобы он опять пропускал школу.

— Я бы его отвела, — повторила она.