— Какие у тебя планы на завтра? — спрашивает она и тут же поясняет свой интерес: — Просто интересно, чем ты обычно занимаешься в выходные?

В памяти тут же всплывают ночные клубы с куда более громкой и зажигательной музыкой, коньяк и аромат женских духов, который меня обволакивает. Откидываю. Такое ей не расскажешь. Память подкидывает другую картинку, с моего последнего дня рождения: чисто мужская компания, коньяк, подставная Маргарита Аркадьевна. Вздохнув, откидываю и это. Напрягшись, память пытается перебросить меня во времена, когда моя старая горничная была раза в три моложе, чем новая, и…

— Я готов внести в свои выходные разнообразие. Обстоятельства поменялись, почему бы не попробовать что-то новое. У тебя есть какие-то конкретные предложения?

— Вообще-то, по-хорошему надо провести в доме уборку, — тянет она без особого энтузиазма. — Но я как подумаю, сколько здесь комнат, мне сразу хочется выйти опять на работу.

Мне нравится ее честность. То, что она не пытается строить из себя этакую хозяюшку, которая готова бросить все и заниматься натиркой бокалов.

— Мне самому при мыслях об этом было бы дурно, — говорю я. — Потому у меня и работают горничные. Думаю, они будут рады выйти из отпуска.

Я слышу, как Анжелика облегченно вздыхает. Воодушевившись тем, что ей не придется провести несколько дней со шваброй и тряпкой, она уже с энтузиазмом делится планами:

— Хочу завтра заехать в приют для животных. Нужно завезти корм, да и так… поговорить с Лидой, хозяйкой приюта. Потом думаю заехать в дом к родителям, они просили присматривать за ним. Хотя там, конечно, появляется Филипп и осталась домработница. Но все равно маме будет приятно, что я не забыла.

— Могу составить тебе компанию, — предлагаю я.

— Не уверена, что тебе будет это интересно.

— Судя по твоему тону, ты сомневаешься, что это будет интересно даже тебе. По-моему, вдвоем скучать легче. А ты как думаешь?

— Думаю, — говорит она, тепло улыбнувшись, — что с тобой не соскучишься.

Первое признание. Ну что ж, оно стоило того, чтобы побыть в этот вечер монахом. Правда, в молитвах я не очень силен, а эта ее улыбка — как приглашение к тому, чтобы увеличить лимит поцелуев.

Но не пугать же. А то так и прохожу, как за Яровым: ружье заряжено, готово, а ни единого выстрела.

— Мне кажется, ты немного напряжен, — говорит Анжелика.

Я беру бутылку, обновляю вино, а заодно и меняю позу. Тяну к себе ногу. Устремляю взгляд в одну точку, прямо перед собой. Делаю несколько медленных выдохов.

— Так нормально?

— Нет.

Ее голос почему-то звучит не слева, а у меня за спиной. Повернув голову, вижу, что она стоит за диваном.