— Зря ты, Филипп, наговаривал, — говорю я. — Хорошие, вдумчивые комментарии. Не думал, что это прям уж так очевидно. Но ничего в этом плохого не вижу.

Тот снова фыркает, Анжелика прячет улыбку и позволяет мне дочитать:

«Да, бриллиант просто отпадный. А сколько карат?»

— Хотя да, — соглашаюсь я, — действительно пошлые.

Они оба смеются. Одного хохотуна мы провожаем за дверь. Ему, видимо, тут и правда понравились локации, потому что он не торопится уходить. Таня уже сидит в машине, а он топчется на крыльце. Косится на сестру.

— Это между нами, — говорит он. — Не хочу, чтобы поползли ненужные слухи. Вернее, Таня не хочет.

— Персик… От нее пахло персиком… — тянет задумчиво Анжелика, но, взглянув на брата, кивает и не задает больше вопросов.

Филипп устремляет взгляд на меня, и я честно ему отвечаю:

— Не представляю, кому мог бы об этом рассказать.

Он удовлетворенно кивает. Снова думает сойти с крыльца и снова оборачивается.

— А если серьезно, чего вы вообще сюда притащились?

— Выполнить долг перед тещей. Перед животными мы его уже выполнили. Очистим карму — и можно домой, устраивать новую фотосессию.

Филипп смеется. Осматривается по сторонам.

— Судя по твоему спокойному виду, тебе удалось вырваться из приюта без подкидыша. И правильно, не ведись. А то я раз поддался. Анжелика как-то просекла, что мелких мне жалко, и я уже дважды пристраивал целый выводок. Один раз щенков, второй раз — котят.



— Мне пытались пристроить взрослого, злобного пса.

— Ого! Похоже, на тебя сделали более серьезную ставку!

— Еле отбился.

— Жалуйся, жалуйся, — ласково предлагает мне Анжелика и гладит меня по плечу. — А я тебе еще один бутерброд сделать хотела.