Мелькают перед глазами дорога и свет фонарей. Машина плавно несется вперед. А между нами расползается уютная тишина. Хочется ехать, и ехать, и ехать…

Когда машина въезжает в поселок, я даже чувствую легкое разочарование, что наше путешествие по ночному городу подходит к концу. Но стоит приблизиться к дому и увидеть мягкий свет, который льется из окон гостиной, как меня заполняют тихая радость и почему-то толика предвкушения.

Выйдя из машины, я делаю глубокий вдох и поднимаю голову, глядя, как переливами светятся звезды. А потом перевожу взгляд на окна.

— Хорошо здесь.

Это само собой вырывается, просто, когда чувств очень много, ими очень хочется поделиться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Короткий писк сигнализации заставляет взглянуть на Воронова. Он стоит, оперев локти на капот машины, и пристально за мной наблюдает.

— Тебе нравится дом?

В первую очередь мне нравятся мои ощущения здесь. Но дом тоже. За эту неделю я, конечно, успела его изучить. Здесь нет неубранных комнат, которыми он пугал меня в первый день. Дом чистый, добротный, удобный.

Он хорошо продуман. В нем нет ничего лишнего: винной комнаты или никому не нужной бильярдной. Но есть то, что делает жизнь комфортной: спальни, гостиная, большая светлая комната, а на цокольном этаже разместился бассейн, комната спа и тренажерный зал.

— Дом прекрасен, — говорю я с теплой улыбкой. — Особенно после того, как к нему приложила руку Маргарита Аркадьевна. Можно сказать, я почти в него влюблена.

— Дело за малым. Осталось влюбиться в хозяина дома.

Говорит вроде бы не всерьез: какая любовь? Она в нашем контракте не значится. Но взгляд серьезный, пронизывающий.

— Любишь ты выдать сложные задания на ночь, — ворчу я, снова переведя взгляд на звезды.

И чувствую, как на мои плечи ложится его рука, а его дыхание согревает мою макушку.

— Возможно, — говорит он, — ты справишься быстрее, если я скажу, что к моему внешнему виду Маргарита Аркадьевна тоже усердно прикладывалась.

Двери дома с готовностью открываются, впуская нас… и мой смех.

— Вот видишь, — говорит он, когда мы заходим на кухню, и такой у него при этом несчастный, даже немного обиженный голос.

А расстраивают его запеканка из кабачков с сыром, салат с авокадо, куриной грудкой и пекинской капустой. Основной удар его настроению наносит обнаруженный в кастрюльке суп-пюре из брокколи и запечённая тыква.