А еще в голову лезет отборная чушь. Подумалось вдруг: одобрили бы такое увлечение родители Анжелики? Некоторые царские особы мылись вообще два раза в жизни — при крещении и в день свадьбы.

Дожил: в соседней комнате жена, а я думаю о теще. Отборная чушь. Но эта чушь и помогает уснуть, выбрасывая из головы все ненужные мысли. Можно сказать, произошел редкий случай: теща спасла зятя.

Правда, сделала это с умыслом, чтобы было на ком отыгрывать скверное настроение. Потому что пришла ко мне в сон и долго выпытывала всю родословную, а потом заставляла написать подробный отчет о всех моих романтических отношениях до вступления в брак. Застопорились мы на первом же пункте.

— Ириска? — прочитав, изумилась она. — Это что, крыса? И при чем тут романтика?

Ну не рассказывать же ей, в самом деле…

— Как при чем? — изумился я. — Я нес ее на руках! Я ее выкупил за ящик мороженого! Я ее вылечил! И выделил ей отдельную комнату в своем доме!

Что ответила теща, я не узнал. На этот раз меня спасло утро. На этом везение закончилось.

Зайдя на кухню, а застаю там Анжелику в том же неглиже, что и ночью. Только теперь накидка лежит на спинке стула.

— А где твои штаны и футболка? — говорю я, засмотревшись на вид сзади и напрочь забыв о приветствии.

Анжелика оборачивается и щедро демонстрирует мне вид спереди. Это… это… И за это еще с нее взяли деньги! Одно название, что одежда. Тут же практически нет ничего: кружева, кружева, да и те какие-то недоделанные, просвечивает.

— Я забросила их в стирку.

— А накидка что? Ждет очереди в машинке?

— Нет, просто здесь душновато. Пусть пока там повисит.

Пока я прислушиваюсь к температуре и решаю, не уменьшить ли нагрев теплых полов, Анжелика откладывает в сторону лопатку, которой орудует у плиты, и приближается ко мне.

— Доброе утро.

Приобнимает, целует в губы. И как ни в чем не бывало возвращается к плите.

— Ты права, — выдыхаю, — здесь и правда слегка жарковато.

— Слегка?

Она двигает плечом, и бретелька ее ночного одеяния соскальзывает вниз. Нет, мне видно лишь спину, но у меня за время воздержания так разыгралась фантазия, что можно писать сценарии для порнороманов. Поэтому я быстрее усаживаюсь за стол и утыкаюсь в окно.

Холодно. Серо. Ничего. Терплю и смотрю.