Как вы можете себе представить, «век унижения» в XIX в. и многократные вторжения иностранных «варваров» предоставили Мао и нынешним китайским лидерам убедительную мотивацию, чтобы иметь полный суверенитет в рамках своих границ, вернуть части Китая, которые были у него отобраны (например, Тайвань и Гонконг), и никогда больше не быть слабым и подконтрольным иностранным державам. Именно желание Китая добиться суверенитета и поддержки своих методов работы (культуры) объясняет, почему китайцы отвергают требования США об изменении внутренней политики (например, требования быть более демократичным, иначе относиться к тибетцам и уйгурам, изменить подход в отношении Гонконга и Тайваня и т. д.). В частных разговорах некоторые китайцы отмечают, что они не диктуют, как должны относиться США к людям на своей территории. Они также считают, что США и европейские страны культурно склонны к прозелитизму — попыткам навязывать другим свои ценности, иудеохристианские убеждения, мораль и методы работы, — и что такое отношение развивалось в течение тысячелетия, еще со времен крестовых походов.

Для китайцев риск для суверенитета и прозелитизм составляют опасную комбинацию, угрожающую способности страны быть такой, какой она хочет, и использовать подходы, которые она считает лучшими. Китайцы верят, что их суверенитет и способность использовать методы, которые они считают лучшими и которые определяются их структурой иерархического управления, — неприкосновенные вещи. В вопросе суверенитета, по мнению китайцев, у них есть причины верить, что если бы у США была такая возможность, они бы свергли власть правительства и Коммунистической партии Китая. Разумеется, это тоже считается недопустимым[94]. Это крупнейшие экзистенциальные угрозы, из-за которых, думаю, китайцы готовы сражаться насмерть и из-за которых США стоит вести себя осторожно в отношениях с Китаем, если они хотят избежать «горячей» войны. Что касается вопросов, не связанных с суверенитетом, я полагаю, что китайцы готовы решать их ненасильственным путем и хотят избежать «горячей» войны.

Возможно, самая опасная проблема в области суверенитета связана с Тайванем. Многие жители Китая полагают, что при отсутствии внешнего давления США никогда не выполнят своего (неявного) обещания позволить Тайваню и Китаю объединиться. Они отмечают, что, когда США продают Тайваню истребители F-16 и другие системы вооружений, это явно не выглядит как желание поддержать мирное объединение Китая. В результате они верят, что единственный способ гарантировать Китаю безопасность и единство — иметь достаточно сил для противостояния США в надежде на то, что США разумно уступят при столкновении лицом к лицу с китайской мощью. Как я понимаю, Китай сейчас сильнее в военном отношении в этом регионе. Китайская армия усиливается быстрее, но здесь сохраняется мощный сдерживающий фактор, связанный с идеей гарантированного взаимного уничтожения. Так что, как я уже упоминал выше, я бы сильно обеспокоился, если бы мы увидели нарастание противоречий по вопросам суверенитета, особенно «Четвертого кризиса в Тайваньском проливе». Станут ли США воевать, чтобы защитить Тайвань? Неизвестно. Невступление США в войну стало бы огромной геополитической победой для Китая и огромным унижением для самих США. Это послужило бы сигналом об упадке империи США в Тихоокеанском и других регионах — примерно так же, как утрата Великобританией контроля над Суэцким каналом сигнализировала об окончании власти Британской империи на Ближнем Востоке и в других областях мира. Последствия этого выйдут за рамки локального поражения: вспомните смерть фунта стерлингов как резервной валюты. Чем громче США говорят о защите Тайваня, тем сильнее будет унижение от проигранной войны или отступления. Это вызывает тревогу, поскольку, с одной стороны, США пока неплохо проявляют себя в защите Тайваня, а с другой — судьба подталкивает стороны к скорому прямому конфликту. Думаю, война, в ходе которой могут погибнуть американцы, будет крайне непопулярной в США. Кроме того, США рискуют проиграть в этом противостоянии. Так что остается большим вопросом, способно ли это привести к более масштабной войне. Такая перспектива пугает всех. Будем надеяться, что страх перед большой войной и связанными с ней разрушениями (и даже гарантированным взаимным уничтожением) устранит эту угрозу.